– Ну, либо сгинул, либо нет, – улыбаясь, подытожил Световид.
– Зачем мы ему мешали? – поинтересовался Гавриил.
– Работа такая, – пояснил бог. – Если каждого пускать к кристаллу, то чертоги Света превратятся в проходной двор для желающих попытать счастья в испытании: «сгину, не сгину». А так, будут знать, что здесь нечего шастать! – наигранно засмеялся он, и, раскрыв двери, скрылся в своих покоях, где смех бога сразу прекратился, и Световид, став неожиданно хмурым, погрузился в неведомые никому размышления.
Ас ощутил резкую, пронзительную боль, словно его проткнули насквозь острым, но в зазубринах клинком, причём одновременно и плоть, и душу, и разум. Монах застонал и, услышав свой стон, постепенно осознал, что находится в своём теле, лежащем на тверди мира. Боль не унималась, делая себя невыносимой. Она клокотала, выворачивая сущность наизнанку, не ослабляя своей жуткой хватки, словно стремилась разорвать человека.
– Что со мной?! – простонал Ас.
– В твоей душе занимает место часть искры Света, – мысленно пояснил Квит. – Не сопротивляйся, и боль быстро утихнет.
Ас не в силах более терпеть столь жуткие мучения, следуя совету Квита, постарался расслабиться, но сделать это оказалось невероятно сложно. Всё тело сковало судорогами. Душа стенала и рвалась, как натянутая жила, готовая лопнуть в любой миг. Разум хаотично скакал с одной мысли на другую, пытаясь освободиться от навязчивой идеи наложить на себя руки, лишь бы боль прекратилась. И только, приложив невероятные усилия воли, Ас смог взять себя под контроль, и, сделав самый сложный в своей жизни выдох, после которого тело слегка расслабилось, в душе произошла вспышка, обжигающая всю сущность. С каждым мигом распространения Света в душе Ас всё больше расслаблялся. Тело перестало сотрясаться от судорог, а разум оставил мысли о самоубийстве. Боль отступила. Искра стремительно окутала тёмную часть человеческой души, полностью поглотив её, и стала мерно пульсировать в такт биению сердца.
– А-ах! – выдохнул Ас, освободившись от боли. Он обнял голову и, замерев в позе эмбриона, прислушался к себе.
Стало неимоверно спокойно. Мысли потекли размеренно, в душе воцарилась гармония. Ас почувствовал себя совершенно обновлённым существом, умиротворённым и ясно мыслящим, знающим и видящим свой путь, а главное – цель пути. Все чувства обострились. Казалось, он слышит всё и всех в этом закрытом мире, видит каждое существо и ощущает его мировосприятие, переживания и боль. А боли в мире находилось огромное количество. Подобно бескрайнему океану она плескалась и пенилась в душах живых существ, населяющих мир. И послушник был призван унять эту боль, а при невозможности – обязательно поглотить.
Ас поднялся на ноги. Это был уже другой человек, не тот непокорный юнец, постоянно спорящий с наставником, старающийся подвергнуть сомнению каждую прописную истину. Теперь монах мог сам познать истину и донести её каждому жаждущему разуму. Вся мудрость, услышанная от наставника, обрела образы, укладываясь в сознании Аса целым учением жизни, благодаря которому жизнь эта обрела смысл. Послушник невольно улыбнулся, вспомнив, насколько был неразумным, споря со своим учителем, живущим в этом мире уже не одну тысячу лет, причём под совершенно другим именем, которое никогда не слышал. Но и сейчас, обладая частицей искры Света, ученик так и не сумел познать этого имени.
