Вспыхнувшие одна за другой революции, меняли людское мировоззрение, в том числе и у Ильи. Гражданская война, белое и красное движение раскололи общество на части, и в условиях тяжелого времени Михеев примкнул к большевистским подпольщикам, сопротивлявшимся колчаковскому войску. После установления Советской власти в Сибири, Илья по зову сердца, вступил в Красную армию. После окончания курсов младших командиров, он был направлен в Горный Алтай для восстановления Советской власти.
С таким характером, как у Ильи, первое время в армии было трудно. Гордая натура требовала принятия решения справедливым путем, но Советская власть, сформированная в его сознании, как освободительная сила, с годами и поступками отдельных командиров, ломала его юношеское представление о честной и справедливой борьбе.
За убеждения, правоту, хоть и молодого, его включили в состав комиссии по расследованию на Алтае красного бандитизма. Некоторые командиры Красной армии, а так же руководители партизанских отрядов, изымая без специального разрешения у крестьян имущество, дискредитировали Советскую власть и вызывали у зажиточной части населения недовольство. По иному говоря, шел прямой грабеж и необоснованные убийства, и действия нерадивых начальников приравнивались к бандитизму.
За годы, проведенные в разных частях РККА, Михеев научился глубоко мыслить и порой принимать кардинальные решения. Не один раз он подумывал уйти в отставку и вернуться к мирному труду, но после раздумий всегда себя убеждал, что кто-то должен делать свою работу по-настоящему.
Шли годы, в стране постепенно менялась власть, а с нею все представления Михеева о справедливой и счастливой жизни людей. Наблюдая, как руководители на местах зачастую действуют с перегибами, уходя от правильной линии партии, Илья постепенно разбирался в хитросплетенных перипетиях жизни.
За десять с лишним лет Михеев перевидал множество отставок своих сослуживцев, прошедших суровые испытания Гражданской войной. Иногда командиры исчезали бесследно. Их переводили в другие округа, части, а на самом деле они заканчивали свою жизнь у расстрельной стенки. Тайные разговоры среди командного состава постоянно касались этой темы, но Илья по-прежнему верил, что руководство партией при такой сложной обстановке разберется, найдет вредителей в своих рядах и накажет их.
Что творилось в горотделах НКВД, Михеев знал не понаслышке, иногда партийное руководство и главные чекисты ЗСК направляли части РККА для усиления конвоя арестованных. У Ильи в органах НКВД был друг – Сергей Романов, старший лейтенант, когда-то они вместе начинали службу. К тому же они были земляками, Романов жил в селе Топильники, а Илья в деревне Михеевка. При встречах чекист Сергей в строгой секретности рассказывал о проводимых операциях с «врагами народа», а так же о том, как ему изливали душу за стопкой самогона главные исполнители приговоров и прочие работники НКВД, у которых не выдерживали нервы от неиссякаемого потока «врагов народа». Когда речь заходила о бывших белогвардейских офицерах и дворянских особах, в глазах рассказчиков горел огонь мщения за якобы поруганную когда-то Родину. Но когда приходилось расстреливать сельского учителя за антисоветскую пропаганду или колхозницу, спалившую амбар с зерном, а то и подростка, передававшего секретные донесения организаторам мятежа, в голове у некоторых, немного мыслящих чекистов рождался вполне естественный вопрос: «Восьмидесятилетний старик или четырнадцатилетний паренек, они тоже контрики?»
