– Вот это да! – с восхищением произнесла Настя, – какие смелые и бесстрашные люди. Вот бы в наше время появилась такая же организация. Было бы здорово, правда, мам.
– Думаю, дочка, они все же существуют. Понимаешь, если люди, которые пробравшись в государственные органы, преступают закон, все равно справедливое возмездие настигнет их неминуемо. Это мы – нормальные люди так себе понимаем. Но власть сама себя за воровство по руке не ударит, потому кто-то должен с ней бороться, а иначе коррупционеры задушат народ поборами и, воруя казенные средства, пустят страну «по миру». Вот это мы сейчас и наблюдаем: что-то страшное, злое происходит в нашем обществе. Кто-то злонамеренно толкает нас в пропасть. Ты же видишь, как опустели прилавки в магазинах. Люди совсем отчаялись, особенно старики, вроде и деньги есть, а купить на них нечего. Если что-то выбросят, сразу же очереди километровые выстраиваются. На заводах и фабриках зарплаты задерживают. Кооперативные магазины многократно завысили цены на продукты. Но главное не только в этом, Настенька, беспокойно то, что наша власть от народа многое скрывает.
– Что именно?
– Правду, которая начала бродить среди простого народа. Государство грабило людей, убивало, доводило их до нищеты и, прикрываясь лозунгами, творило бесчинство. Люди многое пережили, не забыли предвоенные годы, а мне ведь тоже пришлось в те годы пройти через несчастье.
Екатерина посмотрела в изумленные глаза дочери и решилась рассказать ей свою историю, которой, когда то поделилась с сыном, как в хрущевские времена ей пришлось по сфальсифицированному делу отбыть наказание в лагере. Также рассказала, как в тюремной больнице появился на свет Саша. Закончив рассказ, Екатерина увидела, как сильно разволновалась Настя.
– Мама, ну, почему ты раньше не рассказала мне?
– Нелегко в этом признаться, дочка, будь я действительно виновна, я бы ни за что не поведала об этой истории, ни Саше, ни тебе.
– А судимость, так и осталась?
– Нет, слава Богу, судимость сняли после пересмотра дела по решению суда, а не за давностью лет.
– Ты озлобилась?
– Нет, Настенька, обидно, конечно, было, но я не ожесточилась. Над нами всегда существует божья справедливость, если люди не признают своих ошибок, Бог все видит и ему решать, кто из нас виноват, а кто нет.
Дочь, тронутая признанием матери, прижалась к ней и крепко обняла. Екатерина вспомнила, как много лет назад, вот также, сидя с сыном на ступеньке крыльца, рассказывала ему эту историю. И он, выслушав тогда, признался, что сильно ее любит.
– Настенька, я очень тебя люблю.
– И я тебя, мама.
В прихожей резко прозвучал звонок. Мать с дочерью подскочили с дивана и поспешили к двери, надеясь увидеть дорого и любимого Сергея, но встретили на пороге Анатолия.
– Не было Сережи? – спросил он первым делом.
– Нет еще.
– Где Саша, его предупредили?
– Они с Волковым уехали в Рубцовск, вечером созвонимся.
– Сергею Ирощенко сообщили?
– Да, Настя отправила ему срочную телеграмму.
Екатерина прошла в маленькую комнату и, взяв ключ из секретера, протянула Анатолию.
– Вот, возьми ключ от гаража, Сергей просил передать кому-нибудь из вас, если у него вдруг возникнут неприятности. В тайнике найдешь пакет, его необходимо передать Портникову, но это будет завтра, если Сергея не отпустят.
Анатолий согласно кивнул и присел на диван.
– Толя, как ты думаешь, его выпустят?
