Эйлин покачала головой, видя как Дейотар тремя судорожными глотками осушил очередной кубок вина и снова потянулся за графином. Что это на него нашло? Странно, раньше он всегда презирал людей, которые много пьют.
Неправильно истолковав волнение парня, девушка задала коварный вопрос:
– Может, начнешь с себя и освободишь собственных рабов?
Дейотар взял с подноса крупную белую виноградину и с удовольствием отправил ее в рот. Тело парня переполняла легкость и неестественное веселье. Отпив из кубка, он поинтересовался со смехом:
– С какой стати? Я покупаю рабов только из числа военнопленных. А эти негодяи вообще не заслуживают никакой свободы. Они должны нести ответственность за то, что подняли на нас оружие. Пусть стоят на коленях, орошая землю слезами благодарности, за то что им вообще сохранили жизнь и не превратили в вурдалаков.
– Подняли оружие? – Эйлин чарующе улыбнулась и отобрала у недовольно скривившегося Дейотара недопитый кубок. – А если они это сделали, чтобы защитить свои семьи? Мы и сами регулярно нападаем на наших соседей.
– Потому что они отказываются признавать нашу власть и принимать наш порядок! – заявил Талемар агрессивно. Он тоже уже изрядно набрался и теперь его распирала бесшабашная удаль и злость. – Весь мир должен принадлежать нам! А всех, кто будет сопротивляться, мы уничтожим или сделаем рабами.
– Полностью с вами согласна, – Эйлин кивнула. – Но как это сочетается с Декретом о вольностях?
– Мы вынуждены его принять, чтобы спасти нашу… экономику, – Дейотар придвинул к себе тарелку с остывшей свининой. – К тому же, к рабам нужно относиться… гуманно! Они тоже люди, а не говорящие орудия! Попав в плен, эти бедняги перестают быть нашими врагами. Они больше не опасны, напротив, теперь эти варвары часть нашей системы.
– Гуманно? – переспросила Эйлин насмешливо. – А вот Серые считают иначе. Они крайне недовольны тем, что им запретят их людоедские обычаи. Они даже к нам относятся с презрением, а уж рабов вообще считают двуногим скотом…
– Серые – мерзкие рептилии, которых самих нужно держать в клетке, словно опасных зверей! – заявил Дейотар чересчур громко, обращая на себя внимание других гостей. – С какой стати мы должны интересоваться их мнением? Позволять им держать людей на положении животных… аморально! Даже, если эти люди – гардамирцы или подданные Иерарха Священной страны.
Внезапно раздалось мрачное шипение, в котором звучал плохо сдерживаемый гнев.
– В клетке говоришь? Как интересно.
Дейотар оглянулся и увидел Осаркона, который стоял неподалеку с золотым кубком в окружении группы Серых из его клана.
Эйлин и Талемар побледнели, но Дейотар расплылся в пьяной улыбке:
– Какая встреча! Мудрый Осаркон собственной персоной! Прошу, присаживайся! Мы тут как раз обсуждаем ваши возмутительные обычаи…
Серые раздраженно переглянулись. Осаркон нахмурился:
– Ты – пьян. Поговорим, когда ты протрезвеешь.
Дейотар насмешливо погрозил ему пальцем:
– Пытаешься улизнуть от неприятного разговора? Вы, Серые, жалкие трусы. Тебя самого нужно посадить на цепь и показывать на базарах за деньги. Если, конечно, найдется хоть один желающий лицезреть твою мерзкую чешуйчатую рожу…
Серые угрожающе зашипели. Талемар и Эйлин попробовали увести Дейотара, но тот решительно отстранился. Осаркон зловеще оскалил два длинных змеиных зуба, на которых блестели капельки яда.
– Ты еще ответишь за свои слова, мерзкий молокосос.
