Концепцию простейшего открытого очага из камней, подобного бывшему у меня в чуме, я отверг сразу. Такой очаг в бревенчатом доме попросту неуместен. Во-первых, слишком пожароопасен. Во-вторых – он практически не запасает тепла и греет лишь пока в нем пылает пламя. Стоит огню погаснуть, как температура в начнёт неуклонно снижаться. Кроме того он потребует для своего прокорма огромное, неизмеримое количество дров.
Я видел несколько раз, как на местах длительных стоянок – станах геологов, лесорубов, охотников-промысловиков, рыболовов и прочей лесной братии сооружалось нечто вроде упрощенной русской печи из круто замешанной пополам с песком глины. Печь эта представляла собой простейший ровный «под», то есть днище будущей топки, над которой возводится туннелеобразная арка-перекрытие. Оба торца туннеля закрываются толстыми глиняными стенками, в одной, из которых, лицевой, прорезается отверстие – устье топки. После нескольких неторопливых протопок глина достаточно просыхает и даже получает некоторый обжиг, в результате чего печь становится крепкой, монолитной и отлично выполняет свои функции. Обычно такие печи устанавливали на улице, на небольшом бревенчатом фундаменте-постаменте, прикрывая от осадков простейшим навесом. В жилье же для обогрева использовались легкие (относительно) переносные стальные или чугунные печки-буржуйки. Основное назначение сооружаемых на улице глиняных печей – выпекать хлеб. Но в них же с успехом готовят и суп, и мясо, и рыбу, и каши. Пища, приготовленная в такой печи, получалась необычайно вкусной и питательной. А запеченное в ней большим куском мясо просто бесподобно! Печи эти, как правило, не имеют трубы и топятся, посему, по чёрному, то есть дым свободно истекает из устья топки на улицу, расползаясь окрест. Я намеревался соорудить нечто подобное и у себя в доме, несколько при этом усовершенствовав её, потому что она должна служить мне в первую очередь даже не очагом для приготовления пищи, а средством обогрева в зимний период.
Но прежде чем приступить к сооружению печи, отчасти для того, что бы временно сменить род деятельности и отдохнуть от строительных работ, отчасти чтобы спокойно, не торопясь продумать в деталях конструкцию будущего очага, соизмеряясь со своими возможностями и опытом, решил совершить вылазку в тайгу, переправившись на плоту на материк.
Для столь длительного путешествия имеющийся у меня в наличии для рыбной ловли в акватории залива легкий плот не годился. Необходимо что-то более основательное. Благодаря приобретенному плотницкому опыту сооружение нового (уже третьего по счету) плота не заняло много времени. За день, свалив три сосны, разделил их на четыре четырехметровых и одно пятиметровое бревна. Прорубил поперек в каждом из них в трех местах пазы, несколько расширяющиеся в глубину. Плотно вогнал туда по обтесанному соответствующим образом шесту. Каждый шест, таким образом, проходя через все пять бревен крепко удерживая их вместе. Пятиметровое бревно я разместил в центре. Выступающий с одного края плота метровый отрезок бревна должен был, по моим расчетам, сыграть роль киля и предотвратить рыскание плота по курсу. Кроме того он послужит и причальным трапом, если берег окажется излишне топким и не позволит подойти вплотную. Затем я разобрал плот, спустил по частям на воду и вновь стал собирать его там. Неожиданно с этим пришлось немало провозиться. Особенно сложно оказалось протянуть сквозь прорези во всех четырех бревнах первый, центральный шест, так как заботливо очищенные мною от коры бревна, намокнув, стали скользкими, словно их намылили. Они плясали на воде, норовя расплыться в разные стороны либо совершить оверкиль, перевернувшись прорубленными пазами вниз, а то и поднырнуть под меня, больно саданув при этом по ногам. Второй шест установился по месту уже легче, а третий проблем не доставил вовсе. Я весь промок и от воды, и от пота, и от мата и основательно вымотался. Пожалуй эта операция по времени и по трудоемкости превзошла все предыдущие. Но к вечеру у берега мерно покачивался отличный плот. Кинув на него длинный шестиметровый шест (я не знал глубины озера, но вряд ли она была большей) и, заякорив судно вторым шестом, воткнутым в дно, отправился спать.
