– Ваша Светлость, а как звали приёмного отца Генриха Гай Гейсборо? Случайно не Рай? – решился уточнить Анри.
– Верно, Рай, Джон Рай… Вижу, вы уже знаете о ком идёт речь… Его приёмный сын вырос с именем Генрих Рай, с таким именем он и вошёл в вашу жизнь. Верно… Да вы кушайте, кушайте. Я ведь только начал свою историю, не стоит ожидать её скорого окончания…
Анри и Марианна переглянулись, и юноша поспешил наполнить бокал сестры вином, а также подлил вина и хозяину дома.
На этот раз Али управился со своими хлопотами лекаря всего минут за пять. Каким-то чудом Жан и правда почти не пострадал. Так, выполнив свой долг целителя, Али ещё раз низко поклонился и бесшумно удалился.
Лонвейт проводил его печальным взглядом и решил, наконец, вернуться к прерванному рассказу:
– Так на чём мы остановились? Да, тогда мы их не нашли, ни одного, ни второго. Точнее, Карл-Бенедикт Барнс, ныне носящий титул герцога Бетенгтон, скоро объявился, всё такой же взбалмошный, необузданный прожигатель жизни, а вот Генриха мы снова потеряли… Это были первые восемнадцать лет со времени гибели Артура Гай Гейсборо, самые долгие годы. Потом предсказание Эрны напоминало о себе значительно чаще… Через почти девять лет после тех событий мой отец оказался на смертном одре. Мы с женой не отходили от него ни на шаг, но дни его уже вели стремительный обратный отсчёт. Три дня отец не приходил в себя, и мы все искренне полагали, что он умрёт, так и не простившись с нами. Тогда я, во время молитвы, вспомнил обещание Эрны, что герцог увидит отца четырех близнецов, которым суждено стать ключом к развязке. Тем утром я осмелился усомниться в этом, и в тот же день к герцогу приехал граф де Лаган! Я встретил его лично. Настаивая на встрече с герцогом, граф в сердцах рассказал о постигшем его несчастье, и я с изумлением узнал, что он и есть отец четырех близнецов! Стоит ли говорить, как усилилось моё удивление, когда я узнал, что мой отец пришёл в себя! Они встретились!
Лонвейт снова пригубил бокал с вином и таинственно улыбнулся:
– Они всего лишь встретились… Отец неверно понимал смысл появления графа. Эрна предупреждала, что лабиринтом замка Бетенгтон воспользуется один из близнецов, а смысл появления их отца у герцога Клара был лишь в одном.
– Укрепить вашу веру? – осмелился предположить Жан.
– Да, мой друг, верно! Укрепить мою веру, и чтобы дать мне возможность не пропустить следующие знамения… Так кто же из сыновей графа де Лаган нашёл завещание отца Генриха?
– Виктор, – просто ответил Жан.
– Один из пропавших тогда близнецов… Хорошо, – удовлетворённо кивнул старик, – Что же дальше… К исходу следующих пяти лет до меня дошла весть о трагедии семьи Ромена де Монсар, лучшего друга графа де Лаган. Правда, это несчастье произошло несколько раньше, как я понял, где-то через два года после моей с графом встречи. Да, весть запоздала, но всё-таки достигла моих ушей. После встречи с графом де Лаган я старался быть в курсе его дел, его и его семьи, но он вёл такой скрытный образ жизни… Понимаете, о чём я? В ребусе Эрны речь о пяти «плодах» древа счастья… А эта гибель четы Монсар… Гибель и их сына… В ребусе Эрны ясно фигурируют пять молодых людей, из которых четверо близнецы. Я был уверен, что пятый это сын графа де Монсар, а тут такая новость! Спустя какое-то время, оправившись от шока, я решил, что вряд ли этот несчастный ребёнок последовал за своими родителями. И я оказался прав, не так ли? – в глазах Лонвейта, обращённых к Анри, мелькнул лукавый огонёк, но уже в следующий миг он вернулся к своему рассказу, – Ещё три года, и я узнаю, что Карл-Бенедикт уезжает в Западные колонии, оставляя в своём доме за главного некоего Генриха Рая. ГЕНРИХА РАЯ!!! Услышав об этом, я сразу решил, что это непростое совпадение, и… не удержался от искушения, навестил Бетенгтон, в первый раз за почти сорок лет, но…
