1.
Пускай пока веселится
Душа, отягченная сном.
Отрок, мечтавший забыться,
Пускай пока веселится.
Час не пришел – не стучится
Бед предугаданных сонм.
Пускай пока веселится
Душа, отягченная сном.
2.
В грезах, неге, печали
Фея реки Сяосян,
Вешние дни стояли
В грезах, неге, печали.
Беды, которых не ждали,
Где розы цвели – бурьян.
В грезах, неге, печали
Фея реки Сяосян.
3.
Тоскою нефрит отуманен,
Предначертанье сбылось.
Лик его ясный печален,
Тоскою нефрит отуманен.
В райских покоях тот странен,
Чье сердце к земному влеклось.
Тоскою нефрит отуманен,
Предначертанье сбылось.
На чтении сих поэтических строк презентация (точнее, как оказалось, ее экзотерическая часть) закончилась, Александр Иванович объявил, что первое рабочее заседание общества состоится в последний четверг месяца в 19 часов в Красногвардейской районной библиотеке (Индустриальный проспект, д. 51) и что на него приглашаются все зарегистрированные члены общества и все желающие вступить в него. Засим все начали расходиться.
Я тоже собрался уходить, когда ко мне подошел Богословский:
– Уважаемый Константин Владимирович, премного благодарны, что вы пришли. Мы ведь хорошо вас знаем и не только как психолога и религиоведа, поверьте мне.
Увидев мою удивленную мину, он замахал руками: дескать, полноте, полноте; ну раз не хотите затрагивать эту тему, то не надо, конечно. Затем продолжил:
– Будьте любезны, Константин Владимирович, не уходите. У нас тут еще ужин запланирован, для внутреннего, так сказать, круга. Мы столик в китайском ресторане заказали. В «Аквариуме». Это на Петроградской, недалеко от метро «Горьковская».
Пришлось согласиться, тем более что мне самому стало любопытно, что все это значит. К Богословскому и Артамонову подходили присутствующие, заводили какие-то разговоры, но те их не очень-то поддерживали. В конце концов мы («внутренний круг» по терминологии Богословского – и когда это я успел в него войти?) спустились вниз и покинули почтенные стены Географического общества последними. «Мы» – это Богословский, Артамонов, феминистка-«Гиппиус», которая действительно оказалась женой Богословского по имени Аглая Федоровна, еще один господин, на которого я раньше не обратил внимания («знакомьтесь, наш драконовед и драконограф Игорь Ларионович Степаново, аристократическая, знаете, такая фамилия»), стареющий, довольно полный, с приятным добродушным лицом, ну и примкнувший к ним ваш покорный слуга.
Среди машин, стоявших в Гривцовом переулке, выделялся кремовый «Лэнд ровер», к которому, к моему полному изумлению, мы и направились. Вскоре чудо-машина домчала нас до Каменноостровского проспекта, и мы прошествовали в «Аквариум», один из самых дорогих питерских китайских ресторанов, принадлежащий сингапурским хозяевам. Подававшиеся блюда тоже плохо гармонировали с достойной бедностью мероприятия в Географическом обществе. Недоумение, видимо, отразилось на моем лице, поскольку Александр Иванович счел нужным дать свои объяснения:
– Это все Павел Аркадьевич, так сказать, наалхимичил (Павел Аркадьевич недовольно пробурчал: «Не люблю я эти обывательские шуточки про алхимию»).
Он у нас, знаете ли, новый русский, предприниматель, бизнесмен. И не какая-то там торговля турецкими дубленками. Не-ет, тут, знаете, всякие хитрые технологии, программное обеспечение, ноу-хау и прочее в том же роде. Он главный спонсор нашего общества. Если бы не он, то все дело Дракона бы, пожалуй, накрылось, простите за просторечие.
