Он указывал на юго-запад. Холмы уходили вниз полого, а уровень земли был гораздо выше, чем по ту сторону реки. Здесь не было болот. Пространства между покрытыми лесом участками занимали луга, рядом с деревнями превращённые в злаковые поля. Там, куда смотрел мальчишка, прорывался сквозь деревья и стелился по ветру столб дыма.
– Они там, Холлан! Сёстры!
– Нам не по пути, – ответил Холлан.
– Но с ними Милифри!
– Если она и шла с ними, – возразил мужчина, – то отсюда она уже взяла южнее, к Римерфару. Да и с чего ты решил, что это монашки?
– Ну так если ушла, то понятно, куда, догоним, – не сдавался Базиль. – Вдруг что-то случилось, а, учитель? С чего бы костёр жечь посреди дня? Помогать надо людям!
Холлану не хотелось терять время, но он всё же поддался на уговоры парнишки. Тем более, от монашек он уже точно узнает, на самом ли деле светловолосая девушка была той самой виновницей переполоха в Стэн-Ноуте. Ну а если это не монашки – тогда они просто продолжат путь.
Спустившись с холма, они оказались в море разнотравья, разбавленного крупными пятнами васильков, ромашек, цикория.
– Кукушкин цвет! – выкрикнул Базиль и сорвал целый пучок незнакомых Холлану розовых цветов. – Для ран хорошо! А это смертельник, ядовитый, но я знаю, что с ним делать.
Скоро пришлось сойти с тропинки, протоптанной теми, кто за неделю до них спешил на ярмарку. Холлан с Базилем пересекли луг по прямой, сокращая путь. Мальчишка сунул собранный букет за пояс и шёл быстро, размахивая руками, а Холлан вторил ему, отмахиваясь от надоедливых мошек. Солнце шпарило, но порывы прохладного ветра не давали воздуху как следует прогреться. И всё же тепло, особенно в лесу, защищённом от ветра деревьями. Кому понадобилось разжигать костёр? Неужели забыли потушить?
Пришлось продираться сквозь заросли шиповника и ежевики. Монашки, по всей видимости, не спешили и углубились в лес в другом месте, не таком диком. Мальчишка с громким выдохом «Ха!» рубил ветви ножом, пока Холлан не шикнул на него. Лес вокруг был тих. Прошлогодние листья, сквозь которые пробивалась лесная трава, шуршали под ногами, создавая странное ощущение безвременья. Базиль ушёл вперёд, а Холлан выпал из настоящего, утонув в воспоминаниях.
По сухим жёлто-коричневым листьям, покрытым изморосью, они с Илисон, не оглядываясь, шли в неизвестность. Они шагали весь день без остановки, сквозь ветви, колючие кусты, проваливаясь ногами в заледеневшие болотца. Позади не осталось ничего. Впереди было лишь имя. Они ориентировались по солнцу. Они шли, пока не становилось совсем темно. Тогда они зарывались в листья и, обнявшись, накрывались единственным плащом. Илисон отключалась мгновенно, а Холлан лежал с открытыми глазами, слушал дыхание и ровное биение её сердца. Нельзя было её ненавидеть. Он дал клятву защищать Илисон, а клятва, данная умирающему – закон. Хотя для Холлана любое слово, сказанное тем человеком, было законом. Можно ли ненавидеть того, кого обещал защищать? Холлан так и не решил, и когда они добрались до Порт-Акара и нашли Тимара Акруса, он запихнул свои сомнения подальше и просто выполнял свой долг.
Базиль заметил её первым. Сначала указал Холлану на обрывок коричневой ткани, повисшей на колючих ветках. Тогда только наёмник и разглядел женщину. Она сидела на корточках, покачиваясь, что-то бормоча, спрятав голову в коленях и закрывшись руками. Базиль, осторожно ступая, приблизился к молодой поросли деревьев и стал обходить их по кругу.
