– Коли излечишь матерь мою, награжу тебя по-царски, а не излечишь – пеняй на себя!
Митрополита провели в юрту ханши. Тайдула говорила, а толмач переводил:
– Помогите мне. Я утратила зрение, но не способность видеть сны. Вы явились мне в одеждах, сияющих словно солнце. Я велела изготовить их. Что, опричь сего, вам надобно?
– Огнь и воду, – отозвался Алексий.
– Слушайте его, – велела Тайдула своим служанкам.
Тогда, облачившись в златую ризу и митру с меховой опушкой, владыка Алексий зажёг от лучины свечу, изготовленную из воска той, что возгорелась у гроба святителя Петра, – горящею свечой он трижды крестообразно осенил чашу с принесённой водою и провозгласил:
– Велий еси, Господи, и чудна дела Твоя, и ниединоже слово довольно будет к пению чудес Твоих. Ты убо, Человеколюбче Царю, прииди и ныне наитием Святаго Твоего Духа, и освяти воду сию. И даждь ей благодать избавления, благословение Иорданово: сотвори ю нетления источник, освящения дар, грехов разрешение, недугов исцеление, демонов всегубительство, сопротивным силам неприступную, ангельския крепости исполненную…
Крестом Животворящим владыка Алексий освятил воду в чаше, – той водой окропил немощную женщину и долго возносил благодарственные псалмы и молился про себя, дабы прозрела она и поднялась с ложа своего. Вскоре русский митрополит настолько погрузился в свою молитву, что отрешился от всего земного, – он даже позабыл о том, где находится, и вздрогнул – при звуке шагов за спиной… Владыка Алексий обернулся и увидел татарскую царицу – в её глазах стояли слёзы, – Тайдула прозрела…
– Воистину, как во сне ты, отче… – шептала она на своем языке, глядя на первосвященника.
Свершилось чудо, о котором в Орде, впрочем, вскоре забыли… Митрополиту и его спутникам поставили юрты неподалёку от златоверхой вежи и поднесли яства с ханской трапезы. Однако в ту же ночь Джанибек сильно занедужил…
– Огнь бушует в чреве моём, – вопил татарский хан. Эхо этой странной болезни его ещё не раз отзовётся страданием и покалечит немало судеб человеческих…
При известии о болезни сына Тайдула велела позвать русского попа, который только что исцелил её.
– Вставай, владыко, – услышал сквозь сон Алексий голос своего служки. – Хан болен, – прислали за тобой…
Тогда митрополит в спешке надел одеяния свои и отправился в ханскую вежу вслед за татарином. Однако в темноте у повозок напали на них лихие люди. Сабля плашмя ударила владыку Алексия по главе, – без чувств свалился он наземь…
На заре поднялся он и доковылял до юрты своей. Кровь запеклась на лице у него. Служка принёс жбан холодной воды и полил на руки своему господину. Умылся владыка, сотворил утреннее молитвенное правило75 и отправился искать правды к Тайдуле.
– Отче, – молвила бледная царица, – вертаться тебе надобно на Русь. Страшные времена грядут для нашего царства, коли поднял сын руку на отца!
В тот же день владыка Алексий с радостью великой покинул ханскую кочевую ставку, не получив обещанной награды, но сохранив самое ценное – жизнь свою…
Январь 1359 года. Южная Русь.
Стольный град Руси встречал архипастыря своего колокольным звоном. Владыка Алексий отслужил Литургию в деревянной церкви, воздвигнутой на месте каменной Десятинной, которую разрушили татары Батыя. А накануне бежал из города митрополит Роман…
Посетив Киев, владыка Алексий ходил по градам и весям юга Руси, – со словами наставления, – пас своих духовных овец. После возвращения из Орды на русской земле он не ждал ничего худого и не предвидел опасности.
