Ученик. Итак, никто лучше Бога не знает творение, поскольку в любом деле созидания чего-либо лучшим знатоком созданного является сам создатель.
Мудрец. Ты весьма удачно обобщил эту часть нашего рассуждения. И потому в религиях часто можно встретить упоминание о всезнании или всеведении Бога. Теперь давай зададимся вопросом: а кто обладает наибольшей властью воздействовать на созданную вещь или изменять ее угодным ему образом? Представь для наглядности, будто речь у нас идет не о табуретке (поскольку она слишком проста), а о каком-нибудь замысловатом механизме. Разве не тот, кто знает его лучше всех, будет обладать и наибольшей практической властью над ним?
Ученик. Похоже, что таким человеком будет именно создатель механизма.
Мудрец. Суть в том, что знание, по мере того как оно становится все более глубоким и детальным, превращается в силу. Если бы я досконально знал другого человека, я мог бы легко манипулировать его мыслями и чувствами, заставляя его поступать угодным мне образом. Точно так же, если я создал сложный механизм, только я и знаю, как заставить его действовать так, как мне хочется. А ведь относительный мир, в котором мы живем и частью которого являемся, – чрезвычайно сложный механизм. По крайней мере, так это выглядит для нас. Но для создателя, который знает его лучше, чем кто-либо, он может быть и предельно простым. Сложность и простота – также весьма относительные оценки. И получается, что всезнание непреложно влечет за собой и всемогущество.
Ученик. Значит, мы приходим к тому, что, если Абсолют проявляет себя как Творец, с этим неизбежно сопряжены такие его атрибуты как всецелое обладание сотворенным, всемогущество и всезнание?
Мудрец. Да, все это является неотъемлемыми сопутствующими характеристиками того, что он Творец. И даже то, что нам приходится выделять каждое из этих качеств, – в большей мере характеризует нас, чем его. Ведь для самого Абсолюта, как можно представить, обладание, знание и сила – суть одно и то же.
К тому же, обрати внимание, что обо всех этих последних атрибутах Абсолюта мы рассуждали по аналогии с человеком. И действительно, очень трудно удержаться от некоторого очеловечивания Бога, когда мы стараемся его понять. Возможно, некоторые поставили бы нам это в упрек. Но все то же самое вполне можно представить и не прибегая к человеческим аналогиям.
Если представить абсолютное как свет, или энергию, или некую тонкую субстанцию, которая своим распространением порождает относительное, мы все равно придем к тем же выводам касательно его атрибутов. Ведь порождающая субстанция, очевидно, заключала в себе потенциал того, что она породила. А значит, она содержит в себе образ рождаемого, объемлет его собою и вполне владеет им. Так, например, можно сказать, что грозовая туча владеет дождем, который затем из себя изливает. Она же и знает этот дождь, поскольку знание есть ни что иное, как присутствие образа знаемого в знающем. Говорить о грозовой туче, что она «владеет» и «знает», не принято, но я лишь хочу показать, что, в каких бы понятиях мы не старались описать абсолютное, мы будем приходить к аналогичным представлениям и по поводу его атрибутов.
Ученик. Нужно ли нам упомянуть еще какой-то оставшийся незатронутым атрибут?
Мудрец. Учитывая, что беседа наша, взяв своей отправной точкой Абсолют, последует к другим вопросам, поднятым тобою вначале, – а именно к устройству человека, его жизненному пути и справедливости – я бы непременно упомянул еще об одном важном качестве Бога.
