Ученик. Каждый раз, когда я размышляю о самых важных вещах в нашей жизни, мне кажется, что их невозможно понять. Мой ум словно затягивает в водоворот идей и представлений, в которых я не могу разобраться.
Мудрец. О каких вещах ты говоришь?
Ученик. О цели и смысле человеческой жизни, а также других философских предметах, с ними связанных, – о Боге, душе, истине, справедливости и еще многом. Религия учит полагаться на веру и принимать то, что сказано обо всем этом в священных писаниях. А может ли человек сам разобраться в столь сложных вопросах?
Мудрец. Настоящая мудрость в том и состоит, чтобы постичь эти высокие предметы. И хотя это может быть непросто, и соискателю такого знания может потребоваться помощь от более мудрых и опытных, все же никакого непреодолимого препятствия на этом пути нет. Человек не только может открыть истины, о которых ты упомянул, – можно сказать, в этом заключена его судьба и предназначение. Без понимания смысла своей жизни, а также вопросов, касающихся ценностей, добра и зла, истины и лжи, справедливого и несправедливого, он никогда не обретет счастья. А значит будет постоянно оставаться уязвимым для множества зол и страданий. Для понимания перечисленного немалую роль сыграют и знания о природе мира и самого человека, а значит и об их происхождении.
Ученик. Но можно ли понять все это умом? – вот в чем мой вопрос. Не идет ли речь о каком-либо ином способе или, быть может, языке восприятия? Разве не правы те, кто утверждает, что в столь возвышенных вопросах нам следует руководствоваться верой, интуицией или откровением?
Мудрец. Вера, как и другие способности человека, имеет свое важное значение. Но, если говорить о понимании, оно обретается именно с помощью разума. Там, где разум не в силах что-либо осознать, он должен прийти к пределу своих возможностей и объяснить себе, почему неспособен двигаться дальше. Именно обретение разумного понимания позволяет человеку строить свою жизнь на его основе. Там же, где вере не на что опереться, она остается абстрактной и оторванной от реальности, а в самом человеке наступает раздвоенность – его практическая жизнь отклоняется от идеалов его веры.
Ученик. Что ж, твои слова вселяют в меня надежду, учитель, что я и сам – благодаря твоему руководству – сумею постичь своим умом предметы, о которых мы говорим. Но, если уж ты готов отводить разуму и пониманию столь важное место в подобных изысканиях, позволь нам заключить одну договоренность прежде, чем мы отправимся в путь.
Мудрец. И что же это за договоренность?
Ученик. Давай условимся, что в нашей беседе мой пытливый ум не будет ограничен в своей любознательности, и как только я увижу, что сказанное тобой вызывает во мне противоречие, или идет в разрез с логикой и здравым смыслом, или не согласуется с тем, что ты сам говорил ранее, я буду спрашивать, уточнять, а иногда и возражать тебе. Ведь, если мы беремся судить о предмете разговора, каким бы возвышенным и сложным он ни был, по законам разума, то нам нельзя отказывать разуму в его привычных правах – в способности сомневаться, вопрошать и искать доказательств.
Мудрец. Ты говоришь поистине разумно. Я согласен на эту договоренность, и мы можем переходить к сути вопроса.
