Когда-нибудь, уже на склоне лет,
Я повзрослею – как-то незаметно.
Загадывать – неверная примета,
Одна из самых призрачных – примет…
Когда-нибудь, уже на склоне лет…
Когда-нибудь, в один из светлых дней,
Что скупо так отпущены Судьбою,
Мы встретимся – единожды с тобою,
На фоне – уходящих кораблей…
Когда-нибудь, в один из светлых дней…
Когда-нибудь, среди нагих полей,
С тобою мы, конечно, разминёмся…
И очень тихо – вслед нам рассмеётся
Волшебник ночи – скромный соловей…
Когда-нибудь, среди нагих полей…
Когда-нибудь, на краешке иглы,
Я посещу – ещё – сей берег дальний,
Что весь пропитан – обещаньем тайны,
И ожиданьем – сказочной Игры…
Когда-нибудь, на краешке иглы…
Бред бредовый, конечно. Но, с другой стороны, лучше бредить, чем заниматься тупым и безостановочным потребительством, граничащим с безумной и грешной гордыней. Философия – в действии…
Не обращайте, пожалуйста, внимания, дамы и господа. Не обращайте. Возвращаемся – к реалиям нашего повествования…
В какой-то момент Егор даже слегка задремал. Но так, ненадолго, минуты на две-три-четыре.
А потом противный механический голос – три раза подряд – известил:
– Утверждённая программа полёта успешно завершена. Посадка – в конечной точке маршрута – произведена…. Утверждённая программа полёта успешно завершена. Посадка – в конечной точке маршрута – произведена….
Он непроизвольно посмотрел в сторону «дверного» окошка: на тёмно-сером фоне загадочно светился-подрагивал уютный жёлто-оранжевый огонёк.
– Утренний рассвет, приближаясь, ещё только сереет, – предположил Егор. – А подрагивающий огонёк – это костёр…. И кто же его, интересно, разжёг-запалил? Сейчас узнаем…
Он, открыв дверку виманы с помощью собственной ладони, вышел наружу – на верхнюю ступеньку лестницы.
Было очень тепло и влажно. Пахло летним полевым разнотравьем и вчерашним дождиком. Жёлто-оранжевый огонёк горел-тлел совсем рядом, метрах в пятидесяти-семидесяти. За костром угадывался тёмный силуэт какой-то приземистой повозки. С правой стороны долетело недовольное конское ржание, пару раз – сонно и нежно – звякнул колокольчик.
– Не беспокойтесь, пожалуйста, благородный дворянин, – раздался от костра знакомый мужской голос. – Мы – мирные циркачи и сейчас переместимся от вашей виманы в сторону. Подождите несколько минут. Я только лошадку запрягу…
«Знакомый голос?», – мысленно охнул Егор. – «Это же, это же…. Это же Лёшкин голос…. Как мой брат оказался здесь? Ах, да. Просто здешний «аналог» Алексея, и не более того…. Стоп, но он же, по утверждению «параллельного» Егора Петрова, пропал без вести – пять лет тому назад, в суровых горах Тянь-Шаня. Что из того? Получается, что нашёлся. Бывает…. И что теперь делать? Остаётся только одно – и дальше старательно ломать комедию. То бишь, действовать сугубо по обстановке, как и велел мудрый Виталий Палыч…».
– Не надо никуда перемещаться, – известил-разрешил Егор. – Я сейчас сам подойду к вам, поговорим…
Он, мысленно отгоняя прочь волнение, медленно спустился по лесенке, подошёл к жёлто-оранжевому пламени и внимательно всмотрелся в лицо мужчины, стоявшего рядом с костром.
«Высокий, плечистый, голый по пояс, жилистый и мускулистый, характерный «боксёрский» нос, светло-русые волосы на голове», – отметил Егор. – «Бандитствующий белобрысый деятель, не вызывающий особого доверия. Тот ещё субчик, из серии: палец в рот не клади, руку – по самый локоть – оттяпает. То бишь, на меня здорово похож…».
