Они обе знали «куда».
- Так не ходи!
Подруга уже облизывала ложку, причем не как все, поворачивая ее выпуклостью вниз, а наоборот – бугорком кверху, языком снизу. Когда-то Альку злила подобная «неправильная» манера, потом привыкла.
- Я не могу. Я должна.
В «должна» пролилось все накопленное за последние месяцы отчаяние.
- Да никому ты ничего не должна, - вскинулась Ташка.
- Должна! Матери. Я ей все должна.
- Нет.
- Да.
- Нет.
- Да!
- Просто возьми и слейся.
- Что значит «слейся»? – удивилась Алька.
- Ну, возьми денег сколько сможешь, билет на автобус до дальнего города и начинай новую жизнь, свою жизнь – для себя, не для нее.
- Ага, чтобы она занесла меня в список «отвергнутых»?
- Ты что?! – Ташкины глаза стали круглыми. – Она такого не сделает!
- Сделает, - Алька в этом даже не сомневалась. Если дочь пойдет наперекор приказам, оскорбленная Ванесса Терентьевна пойдет на все, чтобы показать, насколько она обижена и оскорблена, в том числе и жестко отомстит – поместит собственного отпрыска в список тех, кто не «уважил» волю родителей, чем лишит последнего права на любую достойную должность и зарплату во веки веков, аминь.
- Ну, не изверг же она?
Это Алька комментировать не стала, лишь вздохнула, потерла чешущийся глаз и проморгалась. Опять подумала о том, что неухоженный сад – это чем-то красиво. Не все и всегда должно быть ухожено, рафинировано.
- Ну, тогда вариант номер два, - пустой стаканчик от йогурта стукнул донышком по поверхности стола и под порывом ветра едва не перевернулся. - Ты будешь?
Ташка указала на второй йогурт; каштановая голова качнулась.
- Тогда я съем. Так вот, вариант номер два – просто сделай так, как тебе удобно, и выдай все это за случайную ошибку.
- Не понимаю тебя.
- Ну, смотри. Тебе ведь не хочется идти к Храму?
- А тебе хочется?
- Я еще не решила.
На самом деле Ташке уже решила - ей хотелось мужа. И секса. И они обе об этом знали.
- Ладно-ладно, - замахала руками рыжая хитрюга, - мне не хочется к Дее. Но меня и не заставляют.
- Везет…
- Ты слушай! Делаешь проще: находишь мужчину, который тебе не противен, ложишься с ним в постель, как бы случайно беременеешь, затем приводишь его к матери и говоришь: «Прости, маман, так получилось – я хотела просто развлечься, но залетела».
- Она меня удавит!
- Не удавит! Все женщины развлекаются, так? Она сама, типа, не развлекалась до Похода?
- Не знаю.
- Так она тебе и сказала, если спросишь. Я почти уверена, что развлекалась. Так вот, ей придется принять тот факт, что сначала ты родишь сына, остепенишься, повременишь с получением крутой должности, заведешь мужа, а потом уже сама решишь, нужна тебе Дея или нет. Вот голову даю – твоя маман к тому времени остынет, размякнет из-за внука, поумерит амбиции…
Насчет последних двух пунктов Алеста сомневалась кардинально: чтобы мать размякла от мальчика? Рожденного не от Деи, а от какого-то мужика? Да ее инфаркт хватит. Сначала инфаркт, а потом накроет приступ бешенства. И амбиции к тому времени не уменьшатся, а точно увеличатся, ведь Алеста своим проступком станет должна втройне.
К тому же мысли о сексе с незнакомым мужчиной не рождали в голове Алесты ничего, кроме смутной тревоги.
- Как-то все это… противно.
- Мой план противный?
- Да план, может, и не плохой, а врать противно.
- А тут вранья будет мало. Ты и скажешь, что хотела все сделать, как «ты велела. Знаю, мама, ты была права – ты всегда во всем права, - но так получилось…»
