– Квит, он издевается! – произнесла вторая тварь.
– Вам, упыри, не угодишь! – поборов страх, возмутился неожиданно жрец. Видимо, алчность притупила даже инстинкт самосохранения, и человек позабыл, что перед ним стоят голодные убийцы, способные, не задумываясь, лишить жизни не только связанных жертв, но и его самого. – Договаривались о двух жертвах. Про размеры вы ничего не упоминали. Так что берите этих и отдайте золото.
Над поляной повисла тишина. Упырей переполнял гнев, но оба довольно легко справлялись с ним и не предпринимали никаких действий. Видимо, главным у них был Квит, который размышлял, как поступить, а второй сын погибшей Лилит молча ждал решения.
– Хорошо, жрец. Бери, – спокойно произнёс Квит и бросил к ногам человека несколько золотых монет.
– Ты чего делаешь?! – возмутился другой упырь.
– Помолчи, Эвор! Пусть забирает.
Человек поднял монеты, и, спрятав в одежде, довольный сделкой, произнёс:
– Так бы сразу! А то на один глоток, – повторил он за Квитом. – Зато какой глоток! Кровь свежая, молодая! – продолжал хвалить он товар, радуясь вожделенной награде.
– Ты меня не понял, – обнажил клыки Квит. – Я заплатил за двоих? – задал он шёпотом вопрос.
– Да, – снова дрожащим голосом ответил жрец, почувствовав опасность.
– Второй ты! – прошипел упырь и резким движением руки распорол человеку шею.
Жрец не успел понять, что произошло, а упырь уже вонзился в разорванную глотку и начал жадно высасывать тёплую багровую жидкость. Его тело стало менять окраску, темнея и наполняясь живительной влагой, дарующей отсрочку смерти. Тёмные жилы уменьшились и скрылись в коже. Упыря охватило невероятное наслаждение. Он поднял жертву и от удовольствия стал откусывать от человеческой шеи куски плоти, медленно пережевывая, а, осушив, выплевывал.
Добравшись до позвоночника, Квит перекусил его, нарушив тишину глухим хрустом разламывающихся костей. Держа в одной руке не полностью выпитое тело, он принялся высасывать кровь из головы. Побледневшая физиономия жреца, как мне показалось, выражала недоумение и некое несогласие с тем, что этой ночью он превратился в жертву. Его отвратительная духовная сущность парила над упивающимся кровью Квитом и удручённо взирала, как осушают некогда полную сил плоть.
Второй упырь, почувствовав запах крови, набросился на бесчувственную женщину, которой повезло оказаться в этот момент без сознания. Она умерла, так и не успев понять при жизни, куда и зачем её тащили. Вырвавшаяся из вспоротого тела душа пленницы была переполнена страхом, но не от увиденной картины трапезы упырей, а за жизнь ребёнка, который продолжал лежать в стороне без сознания.
Бестелесный дух метался, не зная, как защитить дитя, жизнь которого находилась теперь в руках голодных тварей. Но упыри, поглощённые телами взрослых людей, не обращали внимания на небольшой, но полный жизни глоток крови, которым обладал ребёнок.
Выпив жизненную силу жреца, Квит отбросил пустое тело, и, закрыв глаза, принялся медленно усваивать поглощённую пищу. Смерть ослабила хватку на горле сына Лилит, давая возможность прожить ещё некоторое время. Удовлетворив голод, упырь сел, наслаждаясь мгновением покоя, пусть недолгим, но дающим возможность побыть хозяином своей сущности, а не голодным рабом терзающей ненасытности. Эвор, напротив, иссушив женщину, вошёл во вкус, и, не в силах сопротивляться потребности паразита, посмотрев на бесчувственного ребёнка, решил полакомиться и им. Он отбросил связанное, побледневшее тело женщины и в один прыжок преодолел расстояние до сладкой закуски.
