Путь кшари. Дорога энэ - страница 18
– Сколько ему лет?
– Четырнадцать, – торопливо шагнул вперед Рябой Джек и поклонился. – Четырнадцать, страж.
– Что он делает на шахте?
– Привезли с остальными.
– Выпороть.
Чужая рука отпустила волосы, и Мэтт опять повис на вывернутых руках. Что сказал надсмотрщик, он толком не понял.
Веревка на руках ослабла, а потом и вовсе исчезла. Мэтт упал на землю и завыл.
Он провалялся в келье почти пять дней. Боль в располосованной спине потихоньку утихала, зато внутри все горело огнем. Карлос должен был проработать у них всего полгода, на далекой Латуни его ждали жена и дочка, он хотел заработать денег и вернуться… Миха, он всегда смеялся, даже когда больно и плохо… Томас учил водить грузовик и долго ругался, когда они чуть не протаранили самый крупный астероид… Теперь уже не будет ругаться.
Про отца он старался не думать. Он просто не мог.
Мэтт перевернулся на бок, подтянул колени к груди, вытащил из-под циновки брелок и сжал его. Уродец перестал ухмыляться, лишь болезненно кривился. Где-то на планете была Гая, но он не знал – где. И найти ее он не сможет. А больше никого нет… Лучше бы кшари и ему перерезал горло.
Говорят, если плакать, то будет легче, но слез не было. Ничего не было, только пустота и огненный еж внутри.
– Пора на работу, энэ.
У входа в келью стоял Рябой Джек.
Мэтт молча понялся и двинулся к выходу. Наверное, его переведут в другую бригаду или вообще уберут из шахты, Мэтту было все-равно.
В поселке было тихо. Плетеные дома-деревья тихо шуршали кронами. Тяжелые тучи лениво ползли по небу, цепляя брюхом макушки деревьев. Плакал дождь. Мэтт даже не знал, где похоронили отца и хоронили ли вообще. Могли и в сельву тело выбросить. Можно было спросить надсмотрщика, но Мэтт не стал.
Они прошли мимо центральной площади. Столбы стояли на месте, а вокруг был насыпан свежий песок. И идол Великого Эльха равнодушно взирал на пустую площадь.
Его все-таки перевели в другую бригаду. Мэтт только угрюмо кивнул и взял кирку из кучи. Знакомиться с остальными у него желания не было, как и натыкаться на жалостливые взгляды, а еще лучше – слушать про волю Великих.
– Энэ, надеюсь, сегодня вы сможете норму сделать!
Мэтт вздрогнул и медленно обернулся. У входа в штольню стоял Айвон. На поясе у него висела плеть. Мэтт заторможенно подумал, что его не было на столбе, а ведь должен был быть, он же шел с Томасом… Кшари знали, что они придут и ждали их. У раба есть единственная возможность заслужить прощение Великих и стать энэном22…
Мэтт хрипло вскрикнул, бросился вперед, как таран, врезался в крупное тело эр-кхарца и рухнул на землю вместе с ним. А потом ударил, и еще раз, и еще… Не замечая, что бьет киркой, которую так и не выпустил из рук. В лицо плеснуло горячим, кто-то ухватил за плечи, перехватил руку, завернул ее за спину. Мэтт рычал, вырываясь и пытаясь ударить еще раз, не понимая, что больше уже не надо.
На этот раз его не били. Оттащили в яму, бросили в лужу и закрыли сверху плетеной крышкой.
Мэтт тяжело привалился к стене и тупо уставился на окровавленные руки. На этот раз его точно убьют. Ну и ладно. Он все-равно не хочет жить. Незачем уже…
Пришли за ним через пару дней. И не кшари, которых он ждал, а Рябой Джек.
– Тебя отправляют в Храм Хур-Саг. Тебе нет пятнадцати, а дети не работают в шахтах.
– Мне есть пятнадцать, – равнодушно возразил Мэтт. – Скоро шестнадцать.
– Не думаю, что тебе стоит об этом рассказывать. Подари себе еще год жизни, Мэтью.