…поделиться которой получилось не сразу. Мэтт проводил взглядом надсмотрщика и покосился на Миху. Тот сосредоточенно макал лепешку в бобовую кашу и не собирался отвлекаться от еды. Мэтт вздохнул и тоже взял ложку. Сегодня на ужин помимо бобов еще выдали тонко наструганный мясной орех (и кому только в голову пришло его так назвать, по вкусу он был больше похож на соевый сыр, который долго вымачивали в перце), но хоть какое-то разнообразие.
Надсмотрщик, как назло, стоял неподалеку, и рассказать про увиденное не было возможности. Вообще-то, надсмотрщиков у них было трое, но сегодня дежурил Рябой Джек, мало того что самый противный, так еще и нью-инглиш знает, при нем не поболтаешь.
Пришлось ждать, пока их отправят в барак.
– Точно говорю, – прошипел Мэтт, старательно намыливая лицо. – Я пульт запустил!
Отец с Томасом переглянулись.
– А охрана там какая?
– Я троих крылатых видел снаружи. Все с мечами.
– Глянуть бы… – протянул Миха, покосившись на моющегося рядом Айвана.
Эр-кхарец не обращал на них внимания, да и вряд ли понимал, что они говорят. Здоровенный и флегматичный, как удав, он вообще редко встревал в чужие разговоры, особенно если они были не на эр-кхарском. Мэтт не знал, за что Айван загремел в рабы, поговаривали, что вроде убил кого-то, но его никто не расспрашивал, а сам он не рассказывал.
Зато второй, Стэхан, вполне компенсировал неразговорчивость Айвана своей повышенной болтливостью. Все отлично знали, что на рудниках он оказался, оскорбив непочтительностью Великого Ашера, он вечно забывал кланяться идолу, а в последний раз так и вовсе повесил на него корзинку с нитками: рукояти мечей – один в руке Великого, другой в ножнах – очень удобно торчали, как тут не повесить? По-хорошему, его должны были выпороть на площади и обязать год отдавать половину дохода в Храмы, но, как уверял Стэхан, обувной мастер, у которого он трудился подмастерьем, его недолюбливал и терпел только из уважения к своей троюродной сестре, матушке Стехана, а после того, как застукал в кустах со своей младшей дочерью, невзлюбил окончательно. Донос городскому судье, щедро приправленный грошами, сделал свое дело, и рассеянного горе-любовника на четыре года отправили на рудники.
Вот если бы Стэхан не помогал сегодня на кухне, то он точно бы потребовал у Мэтта рассказать, что случилось и о чем он там треплется.
– Ну что, прикроете, мужики? – буднично поинтересовался Миха. – Сбегаю гляну.
– Я с тобой, – дернулся Мэтт.
– Стоять, – осадил его отец. – Миха, близко не лезь. Так, глянь… без оружия нам все равно не пробиться.
– Кирка тоже оружие, – ухмыльнулся Томас.
***
– Пятеро снаружи, – сообщил Миха, – сколько внутри, непонятно.
Мэтт забросил еще лопату руды в тележку, прислушиваясь к разговору. Новости решили обсуждать в шахте, сюда ни надсмотрщики, ни кшари не совались.
– Многовато, – скривился Томас, – нас всего четверо, считай.
– Пятеро, – возмутился Мэтт.
– Не кипиши, мелкий, – отмахнулся Миха, – пятеро, пятеро. Но у них мечи, и что-то мне думается, они обучены ими махать.
– И что? – Мэтт отставил в сторону лопату. – Мы так и будем тут сидеть? Потому что у них мечи?
– Интересно, где они файтеры хранят? – Карлос продолжил методично наполнять тележку. – Лучше, конечно, не с киркой прорываться.
– А с их вышки эту площадку видно? – поинтересовался отец.
– Видно, – скривился Миха.
– Значит, не пятеро, а как минимум семеро.
