– Номера случайно не запомнил?
– Нет, – я мотнул головой.
– Сколько времени прошло от начала стрельбы до того, как ты выбежал из кафе? – допытывался капитан.
– Думаю, что минуту продолжалась стрельба, а потом примерно через тридцать секунд из кафе выбежал я. Меня задержал официант.
– А зачем ты побежал? – поинтересовался как бы между прочим капитан.
– Не знаю, – пожав плечами, ответил я, – я был в шоке и не понимал, что делал. Впрочем, все побежали к окнам. Я подумал, что кому-то нужна помощь.
– Хорошо. А где тебя зацепило, если, выбежав, ты уже не слышал стрельбы?
– Я еще раз повторю. Я был в шоке и не совсем понимал, что делал. Возможно, я просто не слышал выстрела, когда бежал к лимузину. То, что я увидел, согласитесь, любого ввергнет в шок, – опять соврал я.
– Ага, не слышал он выстрела, – капитан ухмыльнулся. – Вся рука в крови, а где подстрелили, не помнит.
Сержант закончил с наложением повязки и, подняв голову, обратился к напарнику:
– Кэп, я знаю этого гражданина. Это известный ученый, антрополог.
– Это еще ничего не значит, Колян. Все здесь как-то странно. Люди обычно стараются спрятаться, когда рядом начинается «разборка». Этот же, – капитан посмотрел в мою сторону, – напротив, зачем-то вписался в нее. Если не врет, конечно.
Со стороны Садового кольца, завывая сиреной, появился черный джип с синим маячком на крыше. За ним следовало еще несколько специальных машин и карета «скорой помощи». Из кафе, как мне показалось, вышли все посетители и обслуживающий персонал. Они расположились на почтительном расстоянии и с любопытством наблюдали за происходящим. Саныч что-то кричал, но слова его утонули в вое сирен.
Из остановившегося рядом джипа вышли несколько человек и направились в нашу сторону. Медики с каталкой наготове расположились у своей машины в ожидании команды для оказания помощи.
Оперативники подошли к капитану. Перекинувшись с ним парой слов, один махнул рукой врачам.
– Как вы себя чувствуете? – наклонясь ко мне, спросил один из них.
– Ничего, нормально, спасибо сержанту.
– Сейчас вас отвезут в больницу и окажут необходимую помощь. – Капитан, отдайте этому гражданину его вещи.
– Но…
– Ничего, под мою ответственность.
Капитан нехотя взял шкатулку, мой паспорт, ключи, бумажник и передал их мне.
– Одну секунду, – вдруг сказал оперативник, увидев, что я никак не могу засунуть все это в карман, – дайте я помогу. – Он протянул ко мне руку.
– Не стоит, спасибо, я сам, – вскрикнул я.
Опер, расценив мой крик как проявление боли, не обратил на него внимания и вцепился мертвой хваткой в шкатулку. Я разжал пальцы. Поднеся шкатулку поближе к глазам, опер заключил: «Интересная вещица, старинная. Подождите-ка». Оперативник направился в сторону джипа, взяв шкатулку с собой. Вскоре он вернулся.
– Что это, Эрл Андреевич? Откуда у вас эта вещь? – он потряс шкатулкой перед моими глазами.
– Вот и я говорю, – вставил капитан, – уж больно похожа она на…
– Эту вещь я за бесценок купил на одном из вещевых рынков в позапрошлом году, – с ходу придумав, произнес я, – приспособил ее под футляр для очков. Вещь действительно старинная, что меня тогда очень удивило, наверно XV–XVI век.
– Эта вещь, – опер бросил взгляд на шкатулку, а затем на меня, – господин Зимины, – вдруг перейдя с дружеского на официальный тон, – эта шкатулка проходит по картотеке похищенных вещей. Была украдена из петербургского Эрмитажа примерно два года назад. Шума было, а вы не в курсе, да?
