Грош подумал, что старик Васаби был прав: ему нужно будет обязательно уйти подальше от дома. Если успеет. Чтобы она не видела, как его будут убивать.
Интересно, Рыжая узнает, что его убили?
Конечно, узнает. Про это все быстро узнают. Заплачет или нет?.. Грош подавил вздох. Может, и заплачет, барышни существа чувствительные. Но потом, конечно, утешится и найдет себе кого-нибудь еще для прогулок. Нормального, не оборотня. И нечего об этом думать.
А может, все-таки пойти к этому чокнутому лекарю на Северный Край? Грош вспомнил лабораторию, похожую на камеру пыток, и содрогнулся.
– Ты замерз, сынок?
За последнее время у матери даже голос изменился. Казалось, разговаривает тряпичная кукла, которую долго гоняли по двору вместо мяча.
– Нет, мам, я так просто.
– Ты не бойся, сыночек, – ее пальцы лихорадочно дергали нитки, губы совсем выцвели. – Ты не бойся, мой маленький, мы тебя спрячем, они сюда не придут.
– Перестань, ма. Я не боюсь.
Он действительно, кажется, не боялся. Просто устал. От усталости кружилась голова и тянуло под лопатками. До послезавтра была еще целая ночь, целый день и еще одна ночь. Скорей бы уж. Вот так сидеть и ждать невыносимо. Завтрашний день он хотя бы проведет на работе, там время летит незаметно. Может, Рыжая придет. В последний раз от нее пахло каким-то парфюмом, напоминающим ветер, какой бывает с Суши очень редко, только в начале лета – песок, сухая трава и мед. Запах был почти неуловим, но Грош его запомнил. Он украдкой понюхал рукав свитера: может, аромат сохранился, они ведь стояли совсем близко, и Рыжая долго держала его за руку…
Но свитер пах только стиркой и немного болотным корнем.
* * *
Рыжая быстро шла по Гренадерской, не обращая внимания на крыс и не шарахаясь от темных провалов между домами. Она ничего не боялась. Бояться глупо. Все, что должно случиться – случится независимо от наших страхов, она усвоила эту истину с детства. Кому суждено сгореть, тот не утонет. И наоборот.
Начал падать снег, и она надвинула пониже капюшон алого дождевика. Первый снег. Рановато в этом году. Можно только догадываться, что сейчас творится в Суши.
В подъезде дома номер пять снова какой-то бездельник выкрутил лампочку. Барышня достала плоский фонарик, с которым не расставалась, и посветила на темную лестницу. Опять они рассыпали везде крысиный яд, дышать нечем.
Под табличкой «Маг Мариори. Разведение кактусов, лечебный сон» на двери был криво нарисован мелом крест. Пометили оборотня. Вот идиоты. Рыжая точно знала, что маг Мариори никакой не оборотень, а просто безобидный сумасшедший. Но в Праздник Большой Охоты никто не будет разбираться в таких тонкостях. Поэтому лишних трупов каждый год хватает, только успевай жечь. Еще месяц после праздника над городом будет витать слабый запах горелого мяса.
Она стерла крест ладонью, поднялась на второй этаж и постучала в дверь. Дверь отворилась так быстро, точно хозяин караулил в прихожей.
– Хайя, док, – Рыжая начала снимать дождевик. – Купер не появлялся?
– Нет, сестра Оро. Не появлялся. – Доктор Арно подхватил плащ и пристроил его на вешалку.
– Вековая Сушь, – вполголоса выразилась барышня, и доктор опустил глаза, чтобы не показать, как он шокирован. – Я так и знала, что он испугается. Вы прочитали архив, док? Я пришла сама потому, что мне нужно вернуть его на место, пока никто не заметил.
– Да, я прочел, – поспешно сказал доктор. – Выпьете кофе или чаю, сестра?
