Незаметно для Каролины настал вечер. Продремав в одном положении около четырех часов, она проснулась и, открыв глаза, слегка напугалась, что все еще находится тут одна.
– Неужели я могла столько проспать, чёрт, и часов с собой не взяла, ну и сколько же время…
Она быстро собрала вещи, оделась и направилась домой. По пути она размышляла о Роберте, и ей становилось неловко оттого, что она всё же не поставила его в известность.
– Хотя мой сон мне даже на пользу, а он наверно волновался, может, и искал меня… Вот сейчас я это и узнаю. А если нет, а если ему было все равно, где я была, если он даже и не думал о том, что со мной могло что-то случиться, то тогда что…
Ей становилось обидно только от мысли об этом. Роберт был черствым и при этом спокойным человеком, который трезво оценивал ситуации и не поддавался панике. А Каролине это не нравилось, она всегда пыталась вызвать у него какие-то чувства к себе, будь то чувство страха или ревности. Он понимал, что она еще ребенок и что ей не хватает таких игр, но не будет же он подстраиваться под неё и верить во весь бред, что она несет.
– Я бы свихнулся от всего того, что она делает, если бы принимал все это всерьез, – как-то заметил он при разговоре с ее братом, с которым они изредка выпивали в баре.
Каролина молча шла и не переставала думать о том, что сейчас происходит с Робертом. Пробегая мимо кафе, в котором она утром завтракала, Каролина обратила внимание на вывеску на двери: «Закрыто».
– Неужели так поздно, как быстро летит время – я всего-то лишь пару раз поплавала, немного почитала и вздремнула. Да, хорошо ты поспала, моя дорогая. И что ты намерена делать сейчас, ведь ты выспалась? – продолжала она бурчать себе под нос. – Как я хочу есть, м-м-м, сейчас бы жаркого и теплое какао и полежать в теплой пенной ванне.
Она уже подходила к дому и высматривала, горит ли в окнах свет. Свет горел в гостиной, где обычно Роберт любил проводить время, разводя огонь в камине, перед которым он располагался с бокалом красного вина.
Каролина открыла дверь и вошла в дом, повесила сумку на крючок возле двери, скинула с себя шляпу и бросила ее на кресло. В гостиной никого не было, и камин не горел. Она медленно, почти что на носочках пробралась дальше на кухню, но остановилась в дверном проеме и стояла, остолбенев, наблюдая за Робертом, который стоял к ней спиной и что-то резал за столом. На плите что-то закипало. Стол был засервирован на двоих, в центре красовалась ваза с полевыми цветами.
Роберт не замечал, что сзади него стоит Каролина и продолжал готовить. Затем взял доску и понес ее к кастрюле.
Повернувшись, он увидел, что в дверях молча стоит супруга.
– Ты давно пришла?
– Нет, только что.
– А что молчишь и ничего не говоришь?
– А что мне тебе сказать?
Лицо Каролины менялось: в нем появилась злость и обида, ее щеки надулись как у ребенка, и голос стал грубым.
– Ты ушла с утра и ничего мне не сказала, оставила меня тут одного на весь день.
Роберт продолжал бродить по кухне, накрывая на стол.
– Я приготовил нам ужин, ты же, наверно, голодна.
– Нет, спасибо, я не голодна.
Каролина развернулась и ушла наверх. Скинув с себя пляжные вещи, направилась в ванну. Ее настроение было ужасным, она готова была убить Роберта. Набрав ванну полной пены, она влезла в нее и попыталась расслабиться, пытаясь думать о чем-либо другом.
Роберт не понимал, в чем дело, он сел за стол и принялся ужинать один, посматривая на вазу, стоящую рядом.
