Солдаты молча положили мертвое тело на носилки и потащили его обратно, пробормотав перед тем как скрыться из виду:
– Отсиживаются за толстой броней, а потом еще и ноют…
Дариус небрежно отмахнулся от их слов, точно от назойливых комаров:
– Вы собираетесь стоять здесь до тех пор, пока нам опять не придется лезть в душные металлические коробки? Раз уж мы сюда притащились, самое время насладиться увлекательной прогулкой по убогим, не нужным никому, кроме нас, развалинам.
***
Алан шел по безлюдному проспекту, глазея по сторонам. По краям зеленеющей дороги громоздились развалины жилых домов. Словно крест над могилой, среди каменных завалов выделялся пятиэтажный дом из серого кирпича. Каким-то чудом его фасад остался практически невредимым. Когда Алан проходил мимо уцелевшего здания, то вздрогнул от внезапного звука, раздавшегося у него за спиной, и отскочил к центру дороги. От стены откололся кирпич и с грохотом разбился на мелкие осколки, докатившиеся до его черных сапог.
Прямо посреди крупного перекрестка возвышалась двухметровая куча безжизненных тел. Двое солдат в коричневой форме, громко пыхтя, притащили на носилках еще одну бездыханную человеческую фигуру и бросили ее к остальным. Грузовой дрон темно-рыжего окраса клешневидными манипуляторами загружал тела в раскрытый отсек, точно краб, пожиравший моллюсков. Мертвецы болтались на весу, как тряпичные куклы. На их маскообразных лицах застыли гримасы удивления и ужаса. Обычно грузовые дроны занимались доставкой боеприпасов и прочих расходных материалов. Алан впервые видел, чтобы «крабы» выполняли функцию могильщиков. Он обошел гору из плоти и крови стороной, испытав приступ отвращения.
Пройдя пару сотен метров, Алан заприметил ржавый остов автобуса. Всего в нескольких шагах росла одинокая осина, ее тонкие веточки уже покрывала молодая листва. С крыши облезлого автобуса на Алана пристально взирали пытливые глаза четырех черных ворон. Они проводили его в путь громким карканьем. Вскоре он добрался центра города, где случился потоп. Подземные воды заполняли кратер, образовавшийся от попадания снарядов. На каменистых берегах этого рукотворного озера, подобно призракам прошлого, бродили люди в темно-синей форме инженерных войск Республики. С помощью роботизированных погрузочных дронов, четырехметровых стальных великанов, они извлекали из завалов остатки артиллерийских орудий и другой техники мятежников.
Алан скакал через вытекавшие из недр земли ручьи, стараясь не напороться на торчавшие из обломков арматуры, чем собрал на себе недоумевающие взгляды инженеров. Он перевел дыхание и стряхнул грязь с сапог, оказавшись на аллее, на которой росли опаленные пламенем войны тополя. Она заканчивалась обвалившейся гранитной лестницей. Алан спрыгнул вниз, минуя раскрошившиеся ступени, и остановился на пороге уединенного сквера, огражденного от внешнего мира густыми кронами ив и кленов. Любуясь чудесным видом, Алан прошел по ковру из диких трав, обеими руками раздвинул мохнатые ветви и проник на территорию запретного сада, вызывавшего у него ассоциации с друидской рощей из древних преданий. Землю устилала изумрудная поросль, достававшая ему до пояса. На фоне мягкого шелеста листвы откуда-то из-за непроницаемой стены деревьев доносились монотонное журчание и бульканье воды. В центре сквера возвышался трехметровый памятник. Алан зашагал к нему, с упоением озираясь по сторонам. Он помнил, что должен достичь северного района и вовремя вернуться, но все же позволил себе короткую передышку.
