Здание роддома, где родился Алёшка, а затем и Сёмка. Фото неизвестного автора.
Естественно, на следующий день, я уже торчал под окнами роддома и не мог дождаться, когда их уже выпишут. Через недельку это случилось, и я вместе с родственниками встретил их на выходе. Забрал Алёшку на руки, и мы все отправились домой. Кроватка уже ждала его в углу за дверью в нашу комнату, где он устроился и начал свой жизненный путь. Орал правда по любому поводу, особенно старался ночью, выпрашивая грудного молочка не по расписанию. Бабушка, откликаясь на его рыдания, норовила выйти из своей комнаты, чтобы взять крикуна на руки, и успокоить, укачивая. Но я-то правильный папаша, поэтому сопротивлялся баловству ребёнка и препятствовал «ручному» воспитанию младенца.
Однако не прекращающиеся ночные «концерты» становились беспокойными для нас всех. Ожидания возгласов крикуна, стали страшными событиями нашей ночной жизни, усиливая мою бессмысленную борьбу за «правильное» воспитание ребёнка. Так продолжалось неделю, не больше. Тёща выходила прибрать дитё на руки, я вскакивал и не давал сделать необходимое, чтобы она могла успокоить ребёнка. Он кричал, тёща сдерживалась в нервном порыве, скрестив руки на груди, Ирина не знала кого из нас «придержать», поэтому посылала обоих, прибирая Алёшку на руки и прикармливая слегка, известным только им двоим, продуктом.
ШЛЕЙХЕР Ольга Августовна. Мама Ирины и бабушка моих сыновей.
Однажды, когда Алёшка устроил очередной концерт, я не успел обогнать тёщу и она взяла пацана на руки. Он моментально успокоился и замолчал. Воцарилась удивительная тишина. Я, недолго думая, воспользовался моментом, прыгнул обратно в кровать и молниеносно заснул. Так хорошо и сладко я давно не высыпался. Утром проснулся, впервые, не отвлекаясь на ночной «шухер».
«Всё!», решил я. Для чего сопротивляться тёщиным порывам к ручному вынашиванию ребёнка? Смысла, как показывает ночная практика, нет никакого. Всё прекрасно, когда он у неё в руках. Ребёнок не кричит! Спит, удобно устроившись в руках тёщи и прижавшись к ней всем своим тельцем. Она его укачивает и кладёт в кроватку спать. Я и Ирина, в это время, спим себе не беспокоясь и не вскакивая по ночам. Чего я дурак, раньше то воевал понапрасну. Всё! Всё! Пожалуйста, Ольга Августовна, занимайтесь внуком по ночам, благоволил я. С этого дня я больше никогда, пока мы жили вместе, не вставал на ночные концерты Алёшки, «дирижёров» без меня хватало, и я отдал им право управлять его «музыкальным творчеством».
Правда Алёшка, подрастая, позднее и днём успевал вредничать, капризничать и доводить папочку до «экстаза». Да, что там папочку, обезьянку Гориллу в зоопарке Анапы, довёл до того, что она цапнула его зубами за палец, который он ей совал в клетку, не давая спокойно есть доступные сладости. Как только не откусила его? Ужас! При этом мальчик находился у меня на руках. Сейчас у него подрастает младший сыночек, который минуту не может побыть спокойным. Они постоянно удивляются в кого он такой? Действительно трудно предположить. Совсем не в кого, можно сделать вывод, прочитав эти строки. Правда?
А, однажды, слегка повзрослев, годиков до пяти, он меня так вывел из себя, что я не удержался и шлёпнул его по щеке. Не рассчитал немного и удар получился опрометчиво серьёзным. До сих пор помню его ненавистный взгляд, широко раскрытыми глазами, в мою сторону. Больше никогда в жизни я не поднимал руку в воспитательных целях ни на него, ни на Сёмку. Дальнейшее воспитание заключалось только в беседах и личном примере, при случае.
