– Нет уж, – заметил он. – От сена и так мало что осталось, незачем приводить в негодность то, что есть.
Джейми отпустил Фергюса и спросил в надежде отвлечь от драки:
– Разве ты смыслишь что-нибудь в повивальном деле?
– А как же, милорд, – важно ответил парнишка. – Когда я служил у мадам Элизы, многие ее девицы оказывались в постели.
– Ну, кто бы в этом сомневался, – буркнул Джейми. – Но мы, кажется, говорим о родах.
– Ну да, а о чем же еще? Многие из них производили на свет детей, да и я сам там родился, – приосанился Фергюс.
– Ну надо же. – Джейми с трудом удержался от смеха. – И что же, ты внимательно наблюдал за процессом родов и таким образом приобрел свои глубокие познания?
Сарказм хозяина Фергюс решил не заметить.
– Конечно, – ответил он деловито. – Сначала повивальная бабка кладет под кровать нож, чтобы отрезать боль.
– Что-то я в этом не уверен, – пробормотал Рэбби. – Во всяком случае, не очень похоже.
В амбаре крики роженицы не казались такими громкими, но избежать их не удавалось.
– А еще берут яйцо, благословляют святой водой и кладут в ногах, чтобы роды прошли легко, – задумчиво произнес Фергюс и нахмурился. – Яйцо-то бабке я сам дал, только вот, боюсь, она не знала, зачем оно. А я хранил это яйцо весь последний месяц, – простодушно продолжил парень, – потому что курицы теперь редко несутся. Хотел быть уверенным в том, что оно будет под рукой, когда понадобится. Ну а после родов, – воодушевленно продолжил мальчик, оставив свои сомнения в связи с яйцом, – повитухе следует приготовить из последа чай и дать его выпить родильнице, чтобы у той было много молока.
Рэбби произвел звуки, явственно свидетельствовавшие о рвотных позывах.
– Из последа? – недоверчиво воскликнул он. – О господи!
У Джейми тоже подкатил комок к горлу от подобного погружения в современную медицину.
– Ну как же, – стремясь сменить тему, сообщил он Рэбби, – ты же знаешь, французишки едят лягушек. И улиток. Им, видать, и послед уже не страшен.
При этом он подумал, что, если так пойдет дело, всем им вскоре придется перейти на лягушек и улиток, но благоразумно решил не делиться с остальными своими размышлениями.
Рэбби сделал вид, что его сейчас вырвет.
– Ох уж эти французишки!
Находившийся рядом Фергюс быстро развернулся и взмахнул кулаком. Он казался слишком маленьким и тощим для своих лет, однако был сильным и ловким и еще в раннем детстве, проведенном на парижских улицах среди воров, научился молниеносно бить в болезненные места. Получив кулаком под дых, Рэбби сложился пополам, издав звук, подобный тому, какой производит свиной мочевой пузырь, если на него наступить.
– Будь любезен разговаривать с порядочными людьми почтительно, – надменно заявил Фергюс, в то время как побагровевший Рэбби ловил ртом воздух, словно вытащенная на сушу рыба.
Мальчишка глядел с таким забавным видом, что Джейми, несмотря на тревогу за сестру и досаду на драку, чуть не расхохотался.
– А ну, щенки, не распускайте лапы, – начал было он, но тут маленький Джейми, до той поры молчавший и слушавший, внезапно вскрикнул.
– Что такое?
Джейми развернулся и неосознанно схватился за пистолет, который всегда был при нем на случай появления английского патруля.
– Вороны, – сказал он негромко и почувствовал, что волосы встали дыбом.
Появление этих вестников войны и смерти возле дома, да еще во время родов, было наиболее дурным предзнаменованием из всех возможных. Больше того, одна отвратительная птица, не обращая ни на кого внимания, уселась на конек крыши.
