Путешествие 1840 г. - страница 16

В некоторых странах этих опасностей тяжело избежать, тем более, что растущую необходимость в денежных знаках легко удовлетворить за счет печатанья бумажных денег. Искушение здесь велико – дело-то само по себе верное. Бумажный знак – вещь разумная, но его употребление в силу естественных причин и человеческой природы неизменно влечет за собой злоупотребление. Причина несчастья кроется, как правило, в незнании меры или в желании напечатать еще больше, в иллюзии, что можно безнаказанно печатать и ничего страшного не случится. Увы, средство от подобной глупости пока не найдено.

Мне непонятно, как в странах, где разрешено, хотя и при определенных ограничениях, учреждать частные банки, которым дозволено производить эмиссию, избежать этой угрозы. Дело ведь не столько в платежеспособности этих институтов, сколько в искусительной природе самих денег. Везде, где можно заработать легкие деньги, сразу появляются желающие. Так, в Америке, к примеру, мы наблюдаем небывалый оборот биржевых спекуляций, или то же строительство каналов и железных дорог, которое в итоге оказывается нерентабельным.

Когда государство поступается монополией на печатанье денег и ценных бумаг в пользу частных дельцов, как, к примеру, в Англии, оно наделяет их силой, способной влиять на принятие решений, соответственно ограничивая в этом правительство, и, по сути, вверяет им судьбу благосостояния всей нации.

Читая Пербера, начинаешь понимать, как получилось, что в Англии банки и биржевые ассоциации со временем достигли такого могущества. Поводом к такому росту стал недостаток финансов, и, надо признать, что упомянутые институты в этом смысле правительству действительно помогли. Но когда капитал появился, началось и размещение займов (Голландия). И хотя при больших займах это и не важно, но хорошо ли в принципе то, что правительство может так легко размещать займы по ставкам ростовщиков? Неужели без этого нельзя обойтись, равно, как и без нездоровой тенденции всюду создавать ассоциации.

В дополнение ко всему стоит также заметить: что бы там ни говорили, но государственный долг – это отнюдь не благо. Хотя он временно за счет привлечения средств и стимулирует обращение и производство в некоторых отраслях. Это лихорадочное напряжение, увы, конечно, поскольку привлеченный таким образом капитал либо изъят из оборота промышленников, соответственно мог бы быть вложен в развитие индустрии, или же, если и был избыточен, мог бы быть употреблен получше там, где промышленность в нем нуждалась. Вместо этого на всю нацию накладывается новое ярмо, а богатства, невзирая на то, как они могли бы быть выгодно употреблены, просто записываются на счета капиталистов.

То, что часть растущего государственного капитала следует употребить в качестве вспомогательного средства для стимулирования оборачиваемости – это верно, не будем лишний раз доказывать очевидное. Но делать это нужно никак не путем размещения огромных займов. Искусственный капитал, здесь – лишь продолжение естественного. Конечно, честолюбивые устремления нации и ее трудолюбие в состоянии отчасти исправить это зло, но очевидно и то, что избавься мы от гор государственных долгов, как в некоторых странах, – и страдания людей тут же станут меньше. Такая политика обуздала бы и отвратительный азарт спекулянта и жадность ростовщика.

Таким образом, самый безопасный способ создания частных банков – это создание правительственных банков, если, конечно, правительству хватит на все сил и средств. Правительство может в зависимости от ситуации пойти на убытки, сознательно отказаться от части прибыли, в конце концов, именно правительство контролирует налогообложение, беда которого – неравномерное бремя – зачастую отнюдь не в пользу беднейших.