Путешествие астролога. Мифология и психоанализ - страница 11

В стихотворении отчетливо проступают мрачные и зловещие символы негативных аспектов Magna Mater: ночь, чернота, “подземная кровать”… Мария Гимбутас, археолог, культуролог и автор множества работ по индоевропеистике, в “Цивилизации Великой Богини”21 пишет:

“Судя по несметному количеству изображений, доставшихся нам от доисторической Евразии, источником древнейших религиозных переживаний было великое таинство женской животворящей силы созидания. Великая Богиня-Мать, из священного мрака утробы которой исходят все творения, была метафорой самой Природы, вселенского источника жизни и смерти, постоянно обновляющегося в непрерывной смене жизни, смерти и возрождения. Древнейшие из вырезанных на скалах символов, как и изделия из рога и кости, являются прямым следствием глубочайшей веры в Богиню—дарительницу жизни, источник всего сущего, которая, однако, может принимать разные обличия. Начиная с 25000 г. до н.э. ее изображения уже наделены грудью, вульвой и ягодицами огромного размера: так выделяются зоны излучения ее детородной мощи. Изучение символики палеолитического искусства показывает, что в эту эпоху созидающее божество было именно женским, а не мужским. Более того, во всем палеолитическом искусстве нет ничего, похожего на фигуру Отца. Вынашивание и вскармливание потомства – неважно, растений, животных или людей, – такова первичная модель образа Богини, источника всего живого.Вырезанные из слоновой кости или мягких каменных пород миниатюрные женские статуэтки не были ни «Венерами», хоть их часто так именуют, ни «амулетами плодовитости», предназначенными для стимуляции мужской сексуальности. Их роль была намного важнее: они давали жизнь и оберегали ее, приносили смерть и обеспечивали возрождение. Богиня олицетворяла собой все формы и проявления постоянно обновляющегося жизненного цикла. Мы истолковываем ее функции, опираясь на тщательное изучение атрибутов этих древних скульптур: их поз, жестов, головных уборов и соответствующей религиозной символики. Многообразие способов репрезентации женского божества, остававшегося актуальным на протяжении многих тысячелетий, хорошо прослеживается на примере сохранившихся верхнепалеолитических артефактов.”

Джозеф Кемпбелл, чьи идеи мы будем рассматривать далее, сравнивал работы Гимбутас и их значение с расшифровкой Розетского камня для египтологии. Исследователь отмечает, что всего около 3-5% от общего культурного наследия неолита – это божества мужского пола, тогда как Великая Мать присутствует повсеместно, при этом являясь богиней амбивалентной, т.е. и жизни, и смерти. С одной стороны, это богиня, олицетворяющая производительные силы природы. Под эту категорию подпадают все проявления богини как жизнедарительницы, покровительницы размножения, хранительницы жизни. С другой стороны она – богиня, олицетворяющая разрушительные силы природы, богиня смерти, предстающая в виде столбообразной фигуры, ядовитой змеи или хищной птицы – грифа, совы, ворона или вороны. Соединяя в себе эти противоположности, она, таким образом, становится богиней возрождения и регенерации, которой подчинены жизненные циклы всего природного мира. Она являет себя в символических образах, ассоциативно связанных с маткой, лобковым треугольником или эмбрионом: это может быть жаба, лягушка, еж, бычья голова, треугольник и двойной треугольник. Порой она также предстает в виде насекомого – пчелы, бабочки, мотылька. Поскольку смерть и возрождение неразрывно соединены как части естественного природного цикла, то богини смерти и возрождения выступают как единое божество, что подчеркивает синхронность и взаимозависимость циклических функций.