Люди в лодках сидели молча, горестно размышляя, почему духи Бурного потока так рано забрали к себе Тауку и Юкку! К этой горести примешивалось сожаление, что племя лишилось такого замечательного камнедела и придумщика. Все тут же вспомнили про корягу, в которой юный камнедел придумал готовить мясо, и про его умение рисовать на гальке, и многое другое.
Какое-то время люди продолжали оставаться в челнах – сидели тихо в надежде, а вдруг послышатся голоса детей, вдруг они крикнут о помощи. Увы, оба исчезли, и не было никаких надежд на их появление. Сколько мальчик и девочка могли сопротивляться холодной и быстрой воде? А может быть, они погибли в ту же секунду, когда сумасшедшая тряска выбросила их из челна, и они разбились о каменное ложе Потока!
Ещё некоторое время Синака ждал, а потом приказал двигаться к берегу.
– Будем искать на суше. Мужчины пройдутся вдоль потока, возможно, течение выбросило их на берег. Женщины и дети пусть готовят еду и отдыхают.
Челны уткнулись в каменистую отмель. Здесь берег широкими террасами поднимался вверх. И только ступив на землю, люди увидели другой поток, который узким руслом врезался в Бурный почти под прямым углом. Несмотря на небольшой размер, он образовал широкую пойменную террасу. Когда следопыты поднялись по ней, то увидели, что сама пойма упирается в ещё более широкое плато, а оно, в свою очередь, в высокий мыс, который отвесно поднимался вверх, а затем уже наклонно уходил выше, словно накидкой укрывая какую-то часть плато. Поток начинал свой путь где-то там, в горах, на холмах, укутанных туманом и шапкой белого снега, а потом падал на плато и стремился дальше, пробивая дорогу к большой воде, чтобы раствориться в ней.
Следопыты не стали углубляться в лес.
…В лагере царило уныние. Велес и отец Юкки остались на берегу… Всё валилось из рук, костер разгорался медленно. Только после долгих стараний язычки пламени усилились, но вместо яркого веселого огня костёр дымил. Пытались наловить рыбы, но рыбаки дважды падали в воду, поскользнувшись на камнях, и, дрожа от холода, выскакивали к костру, стараясь согреться, но он только разгорался, и рыбаки, чтобы не замёрзнуть окончательно, всё время двигались вокруг него, растирая тело руками. Молодой охотник выследил птицу, но в момент, когда тетива лука уже приняла стрелу и изогнула основание для выстрела, под ногой предательски треснула старая ветка, а птица в страхе сорвалась и улетела.
Синака знал много горестных историй. Он не раз провожал к Огненному и Белому шару людей своего племени. Уходили старики, уходили храбрые охотники. Но Таука покинул племя не в бою, не преследуя горного зверя, не сорвавшись с крутой скалы, рисуя на ней удачную охоту. Никто не видел, как ушёл Таука!
В какой-то момент глазастую Тую, жену Сибаса, молодого охотника, привлекли чёрные точечки, движущиеся от пойменной террасы к берегу. Они становились ближе, пока, наконец, не стали вполне различимы. Понять приближались люди или звери было сложно. Туя закричала, показывая рукой туда, где увидела движение. Мужчины быстро заняли оборону, женщины, схватив детей, сбились в кучу за их спинами.
Две фигурки начали приближаться гораздо быстрее, чем остальные. Велес и отец Юкки – Баркуль не сговариваясь бросились навстречу. Никто не успел даже попытаться удержать их.
…Чудо свершилось, это сам Таука, а чуть позади Юкка. Велес сграбастал сына в объятия и, не стесняясь никого, заплакал. Таука тоже заплакал. Юкка всхлипывала в объятиях Баркуля. Они так и стояли, обнявшись и громко рыдая, до тех пор, пока к ним не подошли люди… пещерного племени.
