Путешествие ко святым местам в 1830 году - страница 16

, и дотоле идеже налезен крест Господень, все полно будет людей; иного не глаголют ничто же, но токмо: Господи, помилуй, зовут не ослабляючи, и вопиют сильно, яко тутнати и взгремети всему месту тому от вопля людей тех. И ту источницы прольются слезами от верных человек; аще бо у кого окаменено сердце имать, но тогда может прослезитись; всяк бо человек тогда зазрит себе и поминает грехи своя, глаголет в себе: егда моих деля грехов не снидет свет святый; и тако стоят вси вернии слезни и сокрушенно сердце имуще. И ту сам князь Балдвин стоит с страхом и смирением великим, источник слез проливается от очию его; так же и дружина его стоят около его прямо гробу, близь олтаря великого. И яко бысть седмый час дни субботнаго, пойде князь Балдвин ко гробу Господню и с дружиною своею из дому своею боси и пеши, и прислав в метухию святого Савы{30}, позва игумена с черньци его, и пойде игумен с братьею ко гробу Господню; и аз худый тут же идох с игуменом тем и со братьею, и приидохом ко князю тому и поклонихомся ему вси; повеле же князь игумену святого Савы, и мне худому близь себе стати и пришедша, инем игуменом и чернцом повеле князь пред собою итти, а дружине повеле по себе идти. И приидохом в церковь Воскресения Христова к западным дверем, и се множество людей и заступли бяху двери церковныя, и не могохом в церковь внити. Тогда князь Балдвин повеле воем разгнати люди насилием и сотвориша яко улицу сквозе люди олны до гроба, и тако возмогохом пройти. И приидохом к восточным дверем до гроба святого; а князь по нас вниде и ста на месте своем на десной стране у переграды великого олтаря, противу восточным дверем; ту бо есть место устроено княже высоко. Повел же игумену святого Савы над гробом стати со всеми черньци и с правоверными попы; а мене же худаго повеле поставити высоко над дверми гробными противу великому олтарю, яко зрети ми бяше лзе во двери гробныя. Двери же гробныя все трои замчены, и запечатаны печатью царскою; латыньскии же попове в велицем олтари стояху.

Яко бысть осьмый час дни, и почаша попове правовърнии вечерню пети на гробе горе, и вси духовнии мужи, и черноризци и пустынници мнози бяхи ту пришли. Латиня же в велицеме олтари верещати начаша свойски; и тако поющим им всем, аз же ту стоя прилежно зрях дверем гробным: яко почаша паремьи чести суботы великия; на первой паремьи изыде епископ со дьяконом из великого олтаря, и прииде к дверем гробным и призре во гроб сквозе хрестьце дверей тех, и не узре света во гробе и возвратися вспять во олтарь; яко же начаша чести шестую паремью и той же епископ паки припаде ко дверем гробным, и неувиде ничто же во гробе. Тогда вси людие возопиша со слезами: Кириеленсон{31}. Яко бысть 9 часу минующу начаша пети песнь проходную{32}: Господеви поем, тогда внезапу приде туча мала от востока лиц, и ста над верхом непокрытым тоя церкви и одожди над гробом святым, и смочи ны добре стоящихь над гробом. Тогда внезапу возсия свет во гробе святем, и изыде блистание страшно и светло из гроба Господня святаго; и пришед епископ с четырми дьяконы, и отверзе двери гробныя. И взяша свещу у князя того, и вниде епископ во гроб и возже первое ту свешу от света того святаго, и вдает ю самому князю тому в руце; и ста князь на месте своем, держа свещу ту с радостию великою. От тоя свещи вси возжгохом свои свещи, а от наших свечь вси людие возжгоша свои свечи. Свет же святый несть яко огнь земный, но инако светится изрядно, пламя его червленно яко киноварь. И тако вси людие стоят со свещами горящими, вопиют же вси непрестанно: Господи, помилуй, видевши свет Божий святый. Иже бо не видев тоя радости в той день, не имет веры сказающему о всем том видении. Обаче добрии, вернии человеци вельми веруют и в сласть послушают сказания сего о святыне сей и о местех сих святых. Верний в мале и в мнозе верен есть, а злу человеку истина крива есть. Мне же худому Бог послух есть и святый гроб Господень, и вся дружина Руские сынове, приключшаяся тогда, и новгородци, и кияне, Седеслав Иванковичь, Городослав Михайловичь, и ини мнозии, иже то сведают о мне и о сказании сем. Но возвратимся на преже реченную повесть.