Я чувствую себя песчинкой в океане, листочком на дереве, перышком на ветру. У моих соучеников такие разные судьбы. Кто-то приехал прямо с войны, из Луганска и Горловки. Кто-то из Беларуси, кто-то из глубинки. Люди хорошие, но всех нас вырвало по разным причинам и унесло, теперь будем скитаться. Даже могу представить, как заработаю много денег, хоть и не знаю как. Построю дом, разобью сад с гранатами и мандаринами… Почему с гранатами и мандаринами? Они красивые очень, Эдуард. Мандарин весь обсыпан оранжевыми солнышками на темно-зеленой листве. Смотришь на него и улыбаешься. Ты видел гранат? У него ствол тонкий, ветки тонкие, листья маленькие и сухие, а на ветках висят большие красные бомбы. До слез такое дерево.
Так вот, я построю дом, разобью сад, но всегда, всегда буду помнить, как хрупки эти стены, потому что мои стены уже однажды разрушились вмиг. Я буду помнить, как занавески, кровать, лампа, картины на стенах покинули меня и я преклонила голову для беспокойного сна на чужбине.
Ты монах, тебя, возможно, так воспитывали, но тебе никогда не приходит в голову, что у тебя тоже родины нет? Ты ляжешь в чужую землю и чужие люди буду ухаживать за твоей могилой? Да и не это самое важное. Ты как смотришь на страны, в которых ты жил? Нравится или не нравится? Хорошо или не хорошо? Но мы русские, а Россия нас выставила за дверь. Так или иначе. Нет нам там места с нашими мыслями и чувствами.
И нигде нет. Вот тебя очень любят в Квебеке. Но тебе не кажется, что смотрят немного так: «Надо же, из дикой страны, а такой умный парень. Вилкой и ножом умеет пользоваться»? Я знаю, так же теперь смотрят на меня.
Дорогая Ольга!
Ты пишешь, что я все время говорю о высоком. Да нет, я и о бытовом очень часто, просто я не инструкции для стиральной машины пишу: как запустить, куда сыпать порошок…
Очень важную фразу ты сказала, что становится легче, когда начинаешь лица различать. В этот момент другой становится для тебя не вещью, а человеком со своим лицом. Различение лиц не непреложный факт, нужно время. Вспомни, когда ты приехала в Канаду первый раз, наши африканские братья были для тебя на одно лицо – черненькие, круглолицые, без разницы. Самое удивительное, что для азиатов и африканцев мы тоже сначала на одно лицо – беленькие и овальные. Хотя нет, не белые, скорее розовые, как поросята, хотя они об этом не говорят. Только со временем для них проступают наши особенные черты. Проблема не в людях, а в том, какими средствами они сформировали и поддерживают красоту человечности. Добротой или ботоксом.
Тебе говорили, что иврит легкий? Ни один язык и ни один человек не является «легким». Мы все достаточно сложно устроены. Легко сказать: «Привет! Пойдем в кафе!» Чтобы выразить более сложные мысли, придется потрудиться и потратить время. С языком то же самое. Серьезные языки просто не могут быть простыми к освоению. Так что не мечтай о том, чтобы иврит тебе не снился. Пусть снится, и как можно больше.
Теперь о самом главном. Не надо думать, что эмигранты – люди без родины. Нина Берберова написала в одной из своих книг, что российские эмигранты были миссионерами истинного российского духа. Эмигранты очень часто сохраняют тот самый «цветочек аленький», когда почва в родном саду для него не подходит. У него всегда будет существовать некоторый разрыв между тем, чем питались его корни до этого, и чем питаются сейчас. Ситуация сложная, но дает возможность со старым опытом посмотреть на новую реальность.
