Путешествие среди людей - страница 2

– Это связано с проблемой сна…

– Да, точно, ты рассказывал, – крайне оживленно перебил он меня. – Это, конечно, погано все, но такие проблемы у многих бывают.

– Бывают, – встав с пола, едва ли не обиженно ответил я. Никому не нравится, когда ему говорят, будто в его проблемах нет ничего уникального. Всем нам лучше думать, что и мы, и наши проблемы особенны. Но для обиды такого замечания было недостаточно, так что я продолжил. – И с этими, может, и правда все обычно, но мне слишком трудно их описать, чтобы ты их понял правильно. Тебя они, естественно, не коснутся, – голос уже не был столь глубоким, как в начале темы, но понемногу он уходил все дальше в мысли и память, возвращая свою искренность. – Я не какой-нибудь там псих. А если и псих, то в скором же времени с этим разберусь.

Я посмотрел на него и понял, что нельзя вот так, ни с чего, нападать на человека своими мыслями и проблемами. Не важно, на сколько они глубокие и важные для тебя – они всегда будут лишь твоими. Твоими. И храниться они всегда будут в тебе в том виде, в котором они существуют изначально – в виде чувств и переживаний. Подобные вещи порой лучше не переводить на язык слов. И тут я не стал:

– Ладно, дружище, извини, что развел такую интригу. Как-нибудь, в подходящий момент, я открыто расскажу тебе все то, что так тревожит меня последние годы, а сейчас нам нужно обусловить две вещи, – на этом я достал еще одну сигарету и закурил. – Первое: если я скажу тебе, что надо отложить все и выйти из общаги или закупить разных вкусностей и сесть смотреть какой-нибудь фильм – не противься, сделай это.

– Хорошо, – нервно встав с пола, отрезал Матвей. – А вторая вещь?

– Если ты видишь, что делать этого совершенно не стоит, смело откажись и приказным тоном напомни о делах.

Он постоял с секунду, глядя на меня не то с укором, не то с одобрением, обдумывая противоречивость мною сказанного, и сказал:

– Тогда выбрасывай сигарету и пошли, поможешь мне закинуть сумку, а то она может соседям моим мешать.

– Я уже забросил сумки, – сказал я.

– Тогда пойдем, достанем ее обратно, чтобы найти в ней, чем перекусить.

Сигарету все равно пришлось выбросить и пойти с ним за едой.

Как оказалось, наши мамы предвидели этот момент и положили бутерброды в самый ближний карман сумки. Вернувшись в тамбур и открыв контейнеры, мы сели на пол и приступили к трапезе. На полу было удобно, будто в парке на траве. Это был наш пикник в тамбуре поезда, везущего нас в Питер. А все грядущее манило.

Глава 2

Пока мы ехали двое суток из Краснодара в Питер, с нами разговорился один мужик. По совместительству, он был моим соседом и всю дорогу он сидел внизу, глядел в окошко и изредка предлагал всем чаю. Маленькая девочка, постоянно загадывающая своей маме загадки, каждый раз радостно отвечала ему и шутливо заявляла, то пьет только кофе, на что ее мама, не менее шутливо, грозила пальцем. Они очень гармонично между собой перекликались, пока я наблюдал за ними с верхней полки.

Когда же поезд делал остановку, мы выходили с Матвеем, я закуривал, а мужик из моего купе заводил какую-нибудь историю из молодости. Сам он был далеко еще не старик, но на пенсию уже вышел и, по рассказам, был вполне этому рад. Под его истории даже Матвей пару сигарет выкурил.

Мужика звали Петей. Петя всю жизнь посвятил работе и теперь ехал в культурную столицу к семье. Наконец, он собирался осесть со своими маленькими внучатами и счастливо доживать остатки времени. Несмотря на все возражения, мы обращались к нему по имени отчеству, хоть и ощущали его своим другом Петей. Петр Николаевич всю жизнь был военным, но не перестал улыбаться окружающим. Простая улыбчивость, которая так глупо смотрится на молодых и так уютно выглядит у взрослых умом людей, украшала любую из его историй. И этим уютом он делился с нами. В разговоре он был радушным хозяином своего рассказа, а мы – гостями его истории, где было уютно и комфортно. Хоть он и рассказывал о страшных случаях уже прошедших войн, мы волей-неволей испытывали этот комфорт. Военные люди к старости о многом могут рассказать и многим могут поделиться с юным поколением, они многое видели и многое поняли, но зачастую они ведут себя как старые, вредные, всеми загнанные, озлобленные пни, почему их никогда и не слушают. Но этот мужик был рад нашей молодости и сам делился мудростью, которой остальные бы пожадничали. Но не наш Петр Николаевич.