Проезд из Шуши в Елисаветполь или Гянджу
В среду 11/23 апреля я выехал из Шуши, чтобы спуститься на равнину Карабаха. Пересекши плато Шуши, сильно наклоненное на северо-восток, я продвигался лишь по известняку или по плотной глине вплоть до ворот Елисаветполя, разрабатываемой в широкой расселине, разверзшейся сверху вниз в известняке благодаря усилию мелафира, выстилающего дно расселины.
Округлая долина, обрамляющая скалу Шуши мне кажется широким подъемным кратером, созданным благодаря мелафиру и порфиру. Как и со стороны Каргара, мы здесь видим порфир, проникающий сквозь нарушенный известняк, слои которого опускаются, изгибаются или выпрямляются на своих струях. Этот порфир также изливается большими массами или реками, состоявшими из огромных известняковых глыб, похожих на острова: их природа нежная, рассыпчатая, песчаная или жесткая и плотная; их оттенок либо зеленоватый, либо черноватый; они не различаются с теми, что я описал в моем походе на берег Каргара.
Большие пространства наполнены скатанными обломками известняка и порфира. Когда огненные скалы сработали эту известняковую станину, легко представить, какие целые холмы обломков одного и другого должны были взгромоздиться посреди этих больших фрагментов в движении.
На известняке появляется сланец, аналогичный меловому сланцу Кутаиса.
Известняк Шуши, который я размещаю среди юрских образований, почти не имеет, как я отмечал выше, свободных окаменелостей: то немногое, что я видел с этой стороны, состояло из теребратулы и Ostrea nodosa Münster, Goldf. 74, fig. 4, подобной такой же из черного известняка Айданиэля на берегу Крыма и юрского известняка в Штрейтберге и в Амберге.
Некоторые верхние слои примечательны тем, что они заключают множество зеленых миндалин естества землистого порфира, как если бы эти слои образовались в течение первой и легкой работы порфира.
Мы покидаем юрский известняк в пяти или шести верстах от Шуши; порфир, смешанный с черным сланцем, один наполняет тогда долину вплоть до руин двух замков Аскерана, где появляется известняк, но принадлежащий меловой породе. Холмы, обрамляющие долину Каргара, рассеяны тут и там как вырванные из чрева земли. За Аскераном долина расширяется, и крайние участки обширной равнины выступают вперед, как заливы между холмами.
Василий Верещагин. Татарская школа в Шуше
Василий Верещагин. Татарское кафе в Шуше. 1865 год
Повсюду множественные следы жилищ больших армянских деревень, армянские надгробия со скульптурами – либо агнцами по форме из Джульфы, либо саркофагами как из Коджагана(47), нам напоминают времена процветания агхованских или горижанских царей.
Расширяясь как равнина, долина, наполненная обломками Каргара, ограничивается на восток и на запад холмами, все больше и больше понижающимися. Далекое становится огромным по мере того как мы продвигаемся, а сзади этой широкой однообразной равнины поднимается как легкий занавес гряда Кавказа со своими всегда белыми вершинами.
Эта равнина завершается на востоке лишь на берегах Каспийского моря, где смешивает свои пределы с границами воды и камыша. Там блуждает, кружась, Кура, стремящаяся слиться с Араксом, умиротворенным после выхода из своего узкого шлюза Мигри. Слившись, эти две реки стараются сохранить для себя проход по земле, которую они создали, и их неопределенные устья, как у Нила, охватывают обширную дельту острова Сальян.
