– На основании того, на каком слое были найдены эти артефакты, определяется датировка.
Катя принесла листок на клейкой основе, и вручила его Виктории. На листке аккуратным почерком было написано ПрР К3П1.
– Что это значит? – заинтересовалась Вика, – какие-то аббревиатуры…
– ПрР – это краткое название объекта, значит Приречье, К3 – квадрат три, а П1 – это номер пласта. Потом все находки из пакета вымоют, высушат и на каждую вещь нанесут эту же аббревиатуру – чтобы потом в хранилище не перепутать артефакты.
– Как интересно, я раньше даже не думала, что существует столько тонкостей. – Вика аккуратно отлепила с этикетки слой, защищающий липкую сторону, и приклеила ее на пакет для находок.
– Не забывайте просить Катю, чтобы она делала этикетки, это ее епархия. Если место в пакете закончилось, или вы начали работать на новом квадрате, или просто за следующий пласт принялись – сразу к Кате за этикеткой. Все, дорогая Вика, я вас оставляю на третьем квадрате, работайте, землю вам Ваня будет выносить. Ваня, – крикнул он молодому светловолосому пареньку, иди сюда, пока с Викторией будешь. Мы разметку сделаем, тогда пойдешь дерн сносить со всеми.
– Привет, – паренек подошел к Вике, – ну что, начнем?
– Да, только я в первый раз… так что вы мне подсказывайте, если что…
– Ой, только не на «вы», – запротестовал Ваня.
– Хорошо, и меня тоже на ты тогда называй. В общем, Ваня, ты мне говори, если что не так буду делать.
– Да не вопрос! – улыбнулся молодой археолог, – давай пока я на штык встану, а ты перебирай землю, потом штык тебе отдам, а сам буду совком работать.
Вика, посмотрела, как ловко он выхватил лопату у нее из рук, и начал вонзать ее в землю, и тоже принялась за дело. Девушка старательно перебирала землю, которую выкапывал светловолосый Ванечка, но ничего пока не находила. Украдкой она посматривала на своего напарника.
На вид ему лет восемнадцать. Он был по-мальчишески худощав, и очень симпатичен: лицо сохраняло какую-то детскую нежность. Светлые волосы то и дело спадали, и он их постоянно поправлял. Глаза были по-детски распахнуты, так что лицо, несмотря на челку, которая так и норовила закрыть добрую его половину, казалось очень открытым.
«Интересно, – подумала Виктория, – как изменится это милое личико лет через пять, когда его обладатель наберется и жизненного опыта, и проблем, наверное, хлебнет. Ожесточаться ли глаза? Станет ли их выражение более неприступным или даже вызывающим…»
– Ваня, сколько тебе лет? – Виктория даже не успела подавить в себе желание задать этот вопрос, настолько увлеклась рассматриванием молодого человека и мыслями о его выражении лица.
– Сейчас ты удивишься, как впрочем, и все, когда речь про возраст заходит. Мне двадцать четыре, я в этом году закончил университет и поступаю в аспирантуру. Ну, признавайся, сколько ты мне дала на вид?
– Восемнадцать… Да что ж вы здесь, молодильных яблок наелись все что ли!
– Ха, ты прям рекорды устанавливаешь, мне меньше девятнадцати никто не давал еще. Хотя, дело в одежде, наверное, я здесь совсем по-пацански одеваюсь.
Настало время Виктории рассмеяться. Она внимательнее стала смотреть на Ивана, но по-прежнему не видела в нем двадцатичетырехлетнего парня, уж очень светлым и по хорошему наивным было выражение его лица.
Работа продолжалась, однако, ни одной находки у Виктории с Иваном так и не было.
– Здесь, наверное, ничего нет, – пожаловалась Виктория своему напарнику.
