Следует отметить, что если при Цинь Ши-хуан-ди и до него стремление государей обрести бессмертие не оказывало непосредственного влияния на государственные дела, то при ханьском У-ди положение дел резко изменилось. Не исключено даже, что одним из побудительных мотивов завоевательных походов У-ди в западном направлении (Фергана, Давань) было стремление заполучить знаменитых «небесных коней», существ «того же рода», что и драконы, на которых можно добраться до Западного царства богини Матери-Царицы Запада (Сиван-му) и ее эликсиров бессмертия. Не исключено, что рассказы дипломата Чжан Цяня о Западном крае укрепили готовность императора, разочаровавшегося в морских экспедициях на восток, искать бессмертия на западе, на вершине мифической мировой горы Куньлунь.
К акциям, направленным на обретение бессмертия, предпринятым ханьским У-ди, следует отнести поощрение занятий алхимией для создания эликсира бессмертия (главный придворный алхимик – Ли Шао-цзюнь), поощрение поклонения духам, строительство двух залов для встречи с бессмертными и совершение великих жертвоприношений фэн и шань, которым придавался не конфуцианский, а даосско-магический смысл. Нельзя не упомянуть здесь и знаменитого юродивого мудреца Дунфан Шо, ставшего первым даосским отшельником, живущим при «золотых вратах» государевых палат.
При этом У-ди (в отличие от своих предшественников Вэнь-ди и Цзин-ди, почти сделавших даосизм доктрины Хуан – Лао государственной идеологией) на уровне государственной власти благоволил к конфуцианцам, впервые фактически придав этому «учению совершенномудрых» статус официальной доктрины.
Покровительство даосам и магам процветало и при дворах удельных князей. Достаточно назвать Лю Аня, удельного царя Хуайнани, собравшего при своем дворе даосов и магов, плодом деятельности которых стал трактат «Хуайнань-цзы» («Мудрец из Хуайнани»), и стяжавшего себе репутацию казненного мятежника (получил приказ покончить с собой в 122 г. до н. э. после раскрытия его заговора против императора с целью узурпации власти), с одной стороны, и мудреца, обретшего бессмертие и вознесшегося со всей своей семьей и домашними животными на небо, – с другой.
Поиски бессмертия императорами Хань отнюдь не ушли вместе с императором У-ди. Так, император Хуань-ди (73–49 до н. э.) повелел знаменитому филологу Лю Сяну проверить действенность алхимических рецептов Лю Аня. Позднее веру в бессмертие обнаруживали узурпатор Ван Ман и император Хуань-ди (147–167 н. э.), поклонявшийся Лао-цзы и Будде и искавший физического бессмертия. Он организовал жертвоприношение Лао-цзы в его родном уезде Кусяньи и сам совершил аналогичное действо во дворце.
Позднеханьские удельные владетели зачастую продолжали традиции хуайнаньского Лю Аня. Так, в 70 г. н. э. чуский царь Ин был обвинен в связи с магами Ван Пином и Янь Чжуном для подготовки к мятежу. Братья царя также занимались магией и разделяли его религиозные взгляды. В 147 г. цинхэский удельный царь Суань получил поддержку лидера «мятежа колдунов» (яо цзэй) Лю Ю в своей попытке сесть на императорский престол. Перед самым крушением империи Хань в 173 г. чэньский царь Лун был обвинен в совершении жертвоприношений (совместно со своим канцлером Вэй Инем) небесному богу Хуан Лао-цзюню (Желтому Престарелому Государю, то есть обожествленному Лао-цзы). Возможно, что царь Лун был близок к одной из мятежных сект, родственных секте «Пути Великого Равновесия-Благоденствия» (
