– Пушкари, парусное вооружение прицел! Плотники – на изготовку! Остальные – к бортам!
Собственные выкрики приказов казались Виталу чужими. Эхо команд разошлось по эскадре.
Дрожащими руками Фаусто повязал косынку на тугие кудри и выхватил из ножен кривой ятаган.
– Дадим бой крысам! – заорал квартирмейстер, и одобрительные крики команды вторили его призыву.
«Крылатый» дал резкий крен. Над головами со свистом полетели ядра, дырявя паруса. Дождь из щепы заколотил по палубе.
Корабли эскадры также будучи под атакой расходились, чтобы занять фланги.
Даже сквозь обманчиво непроглядную мглу дыма, затянувшего акваторию, виднелась небывалая скорость, на которой шли, все приближаясь, зловещие фигуры вражеских «драконов» с полыхающими парусами и палубами. Даже горящая, армада наводила ужас.
* * *
Судно ходило ходуном. В воздухе стоял тяжелый запах гари. Из-за взрывов и криков Селин почти ничего не слышала. Она забилась в угол и пыталась унять бешеный пульс, головокружение и приступы дурноты.
Дверь каюты распахнулась, и во вспышке очередного залпа вдруг различила статную фигуру в длинном черном бушлате. В мужчине, который махнул рукой и скрылся за дверью Селин узнала квартирмейстера Фаусто. Она выскочила за ним.
Каюта Антуана пустовала, открытая настежь. Кузена нигде не было и на палубе.
Рывок за локоть потащил куда-то в сторону. Не поспевая за широким шагом акифца, она только придерживала высоко поднятый ворот и затравленно озиралась в полумраке затянутого пороховой вонью коридора. Судя по доносящимся с верхней палубы звукам, происходило страшное.
Вдруг чужие руки грубо стиснули ее плечи. Перекрикивая шум, акифец заговорил:
– Миледи, на нас напали пираты.
– Где мой кузен?
Вероятно, заметив отчаяние на лице де Круа, он ощутимо встряхнул ее. Игнорируя вопрос, Фаусто медленно произнес:
– Ваша задача – спрятаться внизу. Приказ капитана. Ваш долг – выжить. Об остальном мы позаботимся.
Бедная Селин едва успела кивнуть в ответ, как раздался грохот, и судно сильно качнуло.
Чудовищного ругательства из уст своего спасителя она не расслышала. Сверху донеслись крики «Полундра!», и акифец рванул назад.
Ледяной ртутью по венам де Круа разлилась решимость, и она побежала.
Мимо неслись вооруженные до зубов матросы, обвешанные боеприпасами. Селин продвигалась между моряками словно против течения. Бряцание их оружия отдавалось глухими ударами пульса в висках.
– Назад! У нас течь! – окликнул ее кто-то. Но Селин уже распахнула дверь и обмерла. В темноте у ног происходило движение. В тусклых отсветах коридора кипела пена. Бочки и ящики позабытыми посудинами покачивались и вращались в грозно прибывающей воде. Натужный плеск тонул в шипении и стуке.
Пробоина.
Картина скорого потопления уже возникла перед ее глазами, и перепуганная Селин сообразила: спасти от смерти может только дорога наверх.
Топот сапог. Лестницы. Чей-то пот. Крики. Снова топот. Лестницы. Искаженные страшные лица. Гарь.
Она бежала, старалась смотреть только под ноги.
Дневной свет и нестерпимый шум вокруг на мгновение ослепили и оглушили.
На верхней палубе, затянутой плотным дымом, царила полная неразбериха. Крики боли и ярости тонули в грохоте орудий. Повсюду носились вооруженные тени и коротко перекрикивались на языке мореходов.
Растерянная, Селин озиралась в тщетной попытке сориентироваться и увидеть знакомые лица. Над ухом раздался громкий металлический щелчок. Она отпрянула и пригляделась.
