«Бело-сине-красный» чиновник – это венец деградации. Наворовав бешеные деньги, он хранит их за рубежом – и оттого очень боится, что Запад их отберет за непослушание. Или не даст визы на въезд в США и Европу. Оттого Путин перед лицом США робок, словно кролик. Оттого он сдает Западу все русские позиции, отпихивая от русских и белорусов, и абхазов, и сторонников воссоединения на Украине. Иначе и быть не может: таков инстинкт самосохранения его хозяина – Голема. Поэтому забудьте о том, что путинство поднимет страну и превратит ее в державу мирового класса.
Россиянскому чиновнику наплевать на народ. С его точки зрения, мы с вами – это лишние рты, на которые приходится тратить деньги. Куда приятнее бросить нас на произвол судьбы, а бюджетные деньги – «распилить». Чем меньше русских и граждан России – тем чиновничеству приятнее и удобнее жить. Поэтому его слуга-президент делает все, чтобы мы вымирали поскорее.
Голем совершенно глух к делам воссоздания сильной армии, могучего флота, процветающего высокотехнологичного производства, современной науки, отличного образования. Ведь для восстановления всего этого нужно нарушить волю американского дяди – а он может отобрать наворованное. К тому же, чтобы все это создать, нужно не воровать и не бюджет «пилить», а вкалывать день и ночь, думать напряженно, управлять проектами, отвечать головой за успех дела. А россиянскому чиновнику этого не нужно. Зачем – если можно жить, как сыр в масле катаясь, ни за что не отвечая, регулярно набивая личный карман? Вот потому Путин и заменяет развитие страны пустыми речами и показом телевизионных картинок.
Весной 2003 года мне пришлось беседовать с тогдашним заместителем главы думского комитета по промышленности Георгием Костиным. До 1993-го – строителем двигателей для русских ракет, бывшим директором Воронежского механического завода. (Тогда Путин говорил о грядущем возрождении оборонного сектора). Он очень выпукло обрисовал ситуацию в элитной части нашей индустрии и нравы чиновного Голема. Вот что он рассказал:
– В России не существует промышленной политики как таковой. А оборонка – это неотъемлемая часть промышленности. Индустриальной политики нет ни у правительства, ни у президента, ни у Госдумы, ни у Совета федерации. Да что говорить, применительно к ВПК такой политики нет даже у военных. Никто на официальном уровне в нашей стране не может сказать, какие отрасли в России будут развиваться и пользоваться поддержкой властей, а какие обречены либо выживать самостоятельно, либо просто закрываться.
Но ведь так быть не должно! Оборонные отрасли никогда не были изолированным от всей остальной экономики островом. Предприятия ВПК связаны тысячами нитей с гражданским сектором. Например, с производством специальных сталей и сплавов, со станкостроением (которое тоже нужно восстанавливать), с химией, электротехникой, электроникой и так далее. Как планировать возрождение ВПК, если неясна судьба других отраслей? Откуда мы узнаем, какие виды оружия мы сможем производить, а какие нет?
Кроме того, нет никакой четкости в плане постановки задач. Высшая власть в лице президента должна сказать, что оборонке следует сделать в ближайшие десять-пятнадцать лет. Нет, не то, сколько нужно изготовить таких-то и таких-то ракет в штуках, а кто у нас вероятный противник и какие задачи в возможном столкновении с ним призваны решать наши Вооруженные силы. Есть у нас такой документ? Нет. У нас набор врагов и друзей все время меняется. Как тогда прикажете формировать продуманный оборонный заказ?
