Пять дней на Святой Земле и в Иерусалиме - страница 13

и русская совпавши, близились к окончанию, а время шло к полуночи, как раздался под сводами храма сильными звуками орган, возвестивший начало латинской Утрени. Холодное, из высоты несшееся и повсюду расходившееся в храме звучание латинского богослужения выражало как нельзя более характер сей, чуждой Востока, церкви, холодной для его интересов. Но вот орган умолк. Впечатление бессердечной церкви однакоже оставалось в душе и резко чувствовалось. Ты тут, гордый Рим, самим собою заменивший для Запада и Иерусалим, и Голгофу, и Гроб Господень! Ты дал нам знать о себе, напомнил о своем отдаленном существовании, пронесшись бездушным гласом над святынею под сводами чуждого тебе храма! Зачем же ты здесь? Тебе не нужен Иерусалим. Иерусалиму не нужен ты. Здесь место воплей и взываний молитвенных, а ты являешься с игрою трубною!

Так думал я. Но сменившее орган живое пение или чтение на распев священника католического, однообразное и напряженное более жалобное, нежели торжественное, заговорило в слух мой неподдельным, истинным голосом церкви, глубоко падавшим на душу и тем глубже, чем более вслушивался я в простые древние мотивы христианской молитвы, истекшей некогда из сердца, проникнутого глубоким умилением. Яснейшим образом было видно, что это молится церковь одной древности с греческою. Их родственная близость ощущалась всякий раз, как замолкало русское пение и слышалось одно только греческое и латинское. Их сходство неотрицаемо, хотя также неотрицаемо и различие. Теперь глубокая вражда разделяет две церкви, но думается, что в самой вражде их можно предполагать присущее им сознание своего взаимного родства, сознание для обеих сторон болезненное, раздражающее, как и всякий неестественный разлад. У Гроба Господня позволительно скорбеть об этом раздвоении церкви. Припомним, как дружно спешили к сему гробу некогда Петр и Иоанн. Между характерами их также было резкое различие, но одушевлявшее их чувство у обоих было одно. Им мало было нужды до того, что один из них притек скорее, а другой увидел скорее. Это случайности; их занимало высокой важности дело – судьба своего Учителя. Отчего же члены церкви, хвалящиеся духом и преемством приближеннейших ко Господу учеников, представляют собою печальное зрелище разномыслия, невиданного между двумя апостолами? Ужели иссяк в них источник апостольской любви ко Иисусу Христу? По-видимому, нет. Вот они у одной и той же равно им драгоценной святыни, соединясь в чувстве беспредельной преданности к одному и тому же Господу. Полезно чадам наследниц и учениц великих апостолов чаще припоминать уроки, полученные сими от своего учителя. Петр, помыслив раз о земном царстве Иисуса Христа, услышал от него следующее: «не мыслиши яже суть Божия, но человеческая» (Мф. 16, 23). Иоанн, пожелавший истребления городам, не принявшим евангельской проповеди, получил замечание от Учителя: «не весте коего духа есте вы» (Лк, 9, 55). Пусть же римские католики отделят от церкви все, что пристало в ней человеческого к божескому. Пусть греки умерят свою ревность ко всему своеобразному, так сказать, национальному своей церкви и имеют более снисхождения к немощам других, памятуя слово Господне: кто не против нас, mom за нас. Тогда, подобно первенствующим апостолам, обе церкви будут вместе с большим успехом подавать цельбу страждущему человечеству.