Пять гладких камней - страница 3

– Да. Человек может начать искать проблем и приключений и бежать в противоположную сторону на глазах изумлённой семьи и общества. Сколько не уничтожай веретён, а девица найдёт, где пальчик проколоть о веретено.

– Ну то есть из конструктива легче уйти, чем из деструктива? – попытался я сделать вывод, так как начал уже терять нить рассуждений.

– Давай так. Если ты захочешь избежать дурного окружения, это будет трудно, особенно если ты в нём родился. Если, наоборот, твои родители захотят воспитать из тебя хорошего человека, это им тоже будет трудно. Большая вероятность, что ты попадёшь в плохую компанию или сам её создашь, или просто тихо будешь ненавидеть Родину неизвестно почему. Хорошая, конструктивная культура – это трудно. Можно сказать, что всё хорошее даётся с трудом. Латинская пословица «Плохая трава быстро растёт», построить дом дольше и тяжелее, чем его разрушить… Однажды блудница спросила у Сократа: «Почему за тобой ходит мало людей, а за мной – много?», и он ответил: «Потому, что ты ведёшь их вниз, а я веду – вверх». Порядочным быть тяжелее… Так понятнее?

– Да… Проясняется…– ответил я

Евгения Александровна улыбнулась, немного потянулась:

– Здесь красивые места. Может, остановимся?

Мы остановились. Небольшая прогулка по лесу позволила всем размяться, подышать лесным воздухом.

– Идите сюда, здесь круто! – голос Евгении Александровны заставил нас последовать вглубь леса. И действительно, большой полноводный ручей среди валунов, покрытых мхом, смотрелся не просто красиво, а даже эпично.

– Отойди немного, я селфи делаю! – Мила позировала в телефон.

Евгения Александровна опустила руки в ручей до самого дна, как будто что-то искала.

– Нашла! Смотрите, какой гладкий камень! В ручьях они всегда гладкие. Возьму парочку. – Она быстро отёрла камень и положила в свою сумку. – Вода здесь вкусная. Ну что, поехали дальше?

– Поехали, – Василий Андреевич направился к машине. – И всё-таки я не совсем уловил ваши мысли о половом воспитании в нашей культуре – сказал Василий Андреевич, открывая дверцу перед Евгенией Александровной.

– Я до них еще не дошла. Студенческая аудитория мне подскажет, на чём я остановилась?

– Всё хорошее даётся с трудом! Легко быть пьяницей, вором и негодяем. Трудно вырастить хорошего человека. – выпалил я, как скороговорку.

– Всё хорошее нужно уметь и хотеть защищать. – спокойно добавила Мила, явно посещающая лекции Евгении Александровны чаще, чем я.

–А что для культуры является хорошим? – спросила преподаватель

–То, что её не разрушает! – снова ответила Мила

–Точно! Мы с вами об этом говорили в четверг. Обычай добивать слабого младенца, не тратить еду на немощного старика, например, вскоре разрушат всю культуру в целом. Что ещё можно добавить?

– Нежелание кормить армию, платить налоги, жертвовать на храм… – Мила задумалась.

–Ты всё смешала. Государство, церковь, культуру… В целом, верно, но сумбурно. Действительно, в культуре должно быть уважение к старейшинам, или старшим, забота о младших, почёт защитников, вклад каждого в общее благосостояние и дань культу. И опять же, культ не должен быть с человеческими жертвоприношениями. Это важно. Культура с такими чертами оказывается самой жизнеспособной в исторической перспективе. Так вот, уважение старших и забота о младших происходит именно в семье – в малом культурном образовании. Тесный круг кровных родственников, двое из которых не имеют кровного родства. Так вот, отношения этих двух человек – сами по себе представляют собой центр культуры. Их отношения нуждаются в строгом регламенте. Кстати, отвлекусь ненадолго, – Евгения Александровна начала рыться в телефоне, – когда-то я читала интересную энциклопедию. Она была международной и была издана на английском языке в Нью-Йорке под редакцией Роберта Франкера еще в 1997 году. Принцип был такой: 135 сексологов со всего мира описывали половые обычаи и культуру в 32 разных странах. Каждый исследователь был носителем той культуры, которую описывал. Исследования переводились на английский язык и заносились в эту энциклопедию. Труд был совершен немалый, и было чрезвычайно интересно читать. – Она начала читать с телефона свои наброски для статьи. – «Например, в Иране до сих пор действуют строгие запреты на любые добрачные отношения между парнем и девушкой. Выбором спутника или спутницы жизни в семье занимается мать. Если это мать жениха, то она после свадьбы выполняет функцию учителя для молодой невестки. Свекровь имеет моральное право пресечь разговор молодой жены сына, не давать супругам оставаться наедине, и решает, в какое время им следует уединиться. При этом уединение влюбленных носит относительный характер. В доме они занимают комнату, где вместо стен занавески, и как минимум два человека намеренно присутствуют за этими занавесками, наблюдая за ходом брачной ночи. К тому же мать имеет право ночью пройти через комнату супругов, по пути в туалет или кухню. Для европейца такой образ поведения окружающих стал бы преградой на пути к личным отношениям, в то время как для культуры Ирана все якобы внешние действия входят в структуру личных отношений, и окружающие формируют частную культуру пары в соответствии с общей сексуальной культурой. В Германии же большинство подростков начинают половую жизнь в период переходного возраста. Местом для уединения им служит комната родительской квартиры. Родители хорошо представляют себе, что происходит за дверью (не за занавеской) в комнате дочери, но сохраняют спокойствие, руководствуясь тем, что они точно знают, где она и с кем. При этом и родители, и дети понимают, что дело не идет ни к супружеству, ни даже к помолвке. На основании этого все делают вид, что парень и девушка – дружат. Так проявляется толерантность к личной жизни человека, а стена, заграждающая путь посторонним (таковыми являются, прежде всего, родители) входит в структуру личного сексуального дискурса как подростка, так и зрелого человека, и культуры в целом». – Пока Евгения Александровна проговаривала эти данные мы с Милой периодически переглядывались, понимая, что оба варианта звучат достаточно дико для нас.