Наконец, Хаяте заметил хозяина и метнулся поприветствовать. А девушка обернулась. Их взгляды встретились.
***
Я не знала, как себя вести. Низко поклонилась и уже не смела поднять взгляд. И умудрилась же сказать про красивые глаза. Кому? Хранителю? Щекам стало жарко.
– Пойдём, ты ещё не окрепла, можешь простудиться, – услышала я. – Хаяте, нужен горячий чай. Приготовь всё.
***
Когда они зашли, в комнате уже горел очаг. Юкио усадил девушку возле огня.
– Как тебя зовут?
– Хикари, – она протянула замёрзшие руки к лепесткам пламени.
– Тебе подходит, – опять улыбнулся он. В её компании это оказалось совсем несложно. – Я Юкио. С Хаяте ты уже познакомилась.
Он насыпал чай в ошпаренную кипятком чашку и долил горячей воды.
– Ты пришла учиться? За вторым хвостом?
– Нет.... – она подбирала слова. – Я… не могу шагать в пространстве. И здесь… оказалась случайно.
– Так ты та самая Хикари? – Юкио взял венчик. – Что произошло? Как ты попала сюда?
Она замерзала на глазах. Огонь в очаге оказался бессилен перед этой стужей. Такой знакомой.
– Можешь не рассказывать, – Хранитель поставил перед ней тёмную глиняную чашку. – Возьми. Чай согреет тебя.
Хикари вдохнула аромат и осторожно пригубила напиток.
– Как глоток солнца! Спасибо.
– Это снежная роза. Она растёт тут, в Долине и лучше всего согревает в холод.
– Да, я читала про неё. Но не думала, что когда-нибудь доведётся попробовать.
Юкио всматривался в её лицо. Похоже, она ничего не помнила.
– Какая красивая, – девушка медленно крутила сосуд, разглядывая узор на шершавом тяване. – Такую форму тоже вижу впервые. Благодаря вмятине чашку удобно держать. Ещё и вылеплена интересно. В стиле вашей Долины. Она совершенна.
– Работа матери. И моя, – Юкио ухмыльнулся. – Мне было лет семь или восемь. Мы с сёстрами играли – бросались шишками. Аои старше меня и легко уворачивалась. А мне во что бы то ни стало надо было попасть в неё. Мама как раз закончила сложный заказ, который предназначался самой Инари. Набор для чайной церемонии. Он сох перед отправкой в печь. Я наконец-то подкрался к Аои и бросил шишку. Сестра увернулась, а чашка нет. Мама меня тогда оттаскала за уши – месяц болели. А тяван стал моим.
Хикари улыбалась.
День подходил к концу, темнело. Хаяте принёс ужин и теперь зажигал фонари. Дрова прогорели, угольки слегка потрескивали. Молчать было несложно и даже как-то уютно.
– Чего хочет твоё сердце? – спросил Хранитель, когда мы допили чай.
***
Эти сумерки были волшебными. Я забыла о рангах и чинах, забыла о работе и пробовала услышать себя.
Чего я хочу? Я?
– Путешествовать. Побывать в землях людей и других Долинах. Моё сердце жаждет дороги, Юкио-сама. Увидеть то, о чём так много читала.
Хранитель молчал, но я чувствовала, что он понял меня.
Потом я смотрела на засыпающий огонь, который открылся мне с новой стороны, как преданный друг и защитник.
Юкио-сама ушёл.
Я же отправилась по привычке перед сном посмотреть на звёзды и застала величественный танец неба. Со струящимися изумрудными лентами среди россыпи бриллиантов под далёкую песню Хорагая. А затем, продрогшая, поднялась наверх.
Лежа на толстом футоне, я ждала нового дня. Мне казалось, что завтра моя жизнь изменится.
***
Предчувствия не обманули.
– Хикари, решай. Я могу вернуть тебя домой. Прямо сейчас, – сказал Юкио-сама после завтрака. – Есть и другой путь, он непростой… Ты когда-нибудь слышала о До Го?
