– Это кто у нас тут? – На лице директора заиграла широкая гостеприимная улыбка, с вопросом он обратился к Одинцову: – Ваша дочка?
– Нет, она потерялась, – ответила за гостя Кристина. – Зашла к нам посидеть, и надо подумать теперь, как найти родителей.
– Ну так думайте. – Михаил Витальевич моментально потерял интерес к ребенку и взглянул на часы. – Черт-те что происходит в эти дни перед праздником, голова кругом. Думайте! А мне пора… делами заниматься.
Прозвенел дверной колокольчик.
– Добрый день, – поздоровалась новая посетительница гостиницы.
Директор, направившийся было к лестнице, резко развернулся и устремился к гостье.
– Марина Георгиевна, дорогая, рады вас видеть, – приветствовал он, целуя ее руки. – Какие-то вопросы? Чай? Кофе? Может, поднимемся ко мне в кабинет?
– Нет, благодарю вас, – вежливо отклонила все предложения Марина Георгиевна, но ответила на радушие дружеским пожатием руки.
Маленький холл гостиницы оказался перенаселен.
«Еще человека три, и начнется настоящая давка», – подумала Саша, наблюдая за тем, как шеф преобразился за считаные секунды. Он имел какую-то непреодолимую слабость к Марине Георгиевне. Эта женщина его завораживала. Она была значительно старше Михаила Витальевича, вдова, бывшая учительница русского языка и литературы, краевед, а сейчас – создатель и директор музея мыла, преуспевающая женщина. Высокая, сухопарая, с туго стянутыми в низкий узел крашеными светлыми волосами. Саша подозревала, что в молодости Марина Георгиевна занималась танцами, потому что такая осанка – балетная – сама по себе не появляется. Гостья была образованна, начитанна, интеллигентна, имела утонченные манеры и стальной характер. Михаил Витальевич в ее присутствии робел, краснел, растекался и трепетал. Удивительно было за этим наблюдать, учитывая его нахрапистый донжуанский характер.
– Я, собственно, по какому поводу, – проговорила Марина Георгиевна, мягко высвобождая свою ладонь. – Вы же знаете, что у нас в городе намечается праздник.
– Знаю.
– И вы, конечно, знаете, что Саша время от времени участвует в тех мероприятиях, что организовывает наш музей.
– Конечно.
– Я понимаю, в выходные и у вас тут будет горячо. Гостиница наверняка заполнена полностью…
– Все номера заняты! – с гордостью отрапортовал Михаил Витальевич.
– Поздравляю. – На губах Марины Георгиевны появилась улыбка. – Но дело в том, что… повторюсь, я понимаю вашу загруженность, дорогой Михаил Витальевич, – при слове «дорогой» директор слегка покраснел, – и все же хочу попросить у вас Александру на субботу. Намечается праздничная программа для гостей…
Саша знала, что отпроситься даже на пару часов в такой насыщенный день невозможно, и если бы она сама обратилась с подобной просьбой к шефу, он бы даже не дослушал. Поэтому Марина Георгиевна пришла попросить лично.
– Дорогая моя, все понимаю, но поймите и вы меня. Такой день, полная гостиница, гости из Москвы, режиссер, актер, еще один… – многозначительный взгляд в сторону Одинцова, – как же я без Александры, она моя правая рука, и левая, и…
– Я не прошу на целый день, Михаил Витальевич. Отпустите часа на три, после обеда. А к ужину Саша вернется, обещаю. В это время все равно все ваши постояльцы наверняка будут в городе. Ничего страшного не произойдет.
Ее улыбка очаровывала, а ухоженное немолодое лицо было лицом женщины, а не старушки. Такие остаются дамами и в восемьдесят.
