Сатанистам-пироманам?
А деньги на раскрутку сайта пустил?
Пальцы ощупывали затылок. Тот ныл, но откровенных ран не наблюдалось. Да и… откуда у Севки знакомые сатанисты-пироманы? Тем более готовые платить за труп неизвестной девицы? Нет, как-то оно… не складывается.
В дальнем углу что-то заскрежетало.
Я спешно повернулась на звук. Да быть того не может! Это… это розыгрыш! Конечно! Севка еще тот весельчак, правда, чувство юмора у него кривоватое, но разве он в том признается? И устроил… он мне что-то в воду подмешал. И… и не было никакого падения!
Я отрубилась, может, даже вообще в собственной квартире.
Или там, на водохранилище.
А Севка устроил все это!
- Выходи, сволочь! – сказала я, надеясь, что голос мой осипший выражает истинную глубину чувств.
Скрежет стих.
А пламя прибавилось… ну, скотина! И главное, чего ради? Это ж… сколько деньжищ надо угрохать! Помещение, антураж… а этот в доспехах?
Севка?
Не понять.
Главное, лежит черный рыцарь мордой в пол. И руку вытянул, будто пытается до меня добраться. Я и отодвинулась чуть. Так, на всякий случай.
А заодно стряхнула пыль, налипшую на джинсы.
Пыль откуда?
Цементная белая. Нет, это все Севка, чтоб его!
- Севка, я тебе… я тебе яйца оторву! – пригрозила я, становясь на четвереньки. Слегка замутило, но поза окончательно убедила меня, что никуда я не падала.
Ноги целы.
Руки.
И сама я, целиком, тоже цела. Это радовало, но не настолько, чтобы отказаться от идеи мести. Вот, спрашивается, за что он так?
Рыцарь не шелохнулся.
Он казался неподвижным и… а если даже не человек? Просто доспех. Черный. Серьезный такой. Грозный и зловещий, под стать кинжалу. Хотя… нет, проверить просто. Добраться и потыкать чем-нибудь. Или, как вариант, под шлем заглянуть.
Я решительно поползла к рыцарю. Пол, исчерченный письменами – потом задолбаются объяснять арендодателю, откуда те взялись – оказался на диво неудобным для ползания. Письмена так и норовили впиться в коленки. И даже подумалось, что драные джинсы, может, и модно донельзя, но непрактично.
На этой мысли я и остановилась.
Не потому, что мысль поразила глубиной и гениальностью, скорее оттого, что сама она уперлась лбом в стену.
Я села.
И потрогала воздух. Стена была. Невидимая. Но была.
- Я брежу, - мрачно сказала я. – Я все-таки разбилась и лежу в коме. Лежу и брежу себе потихоньку.
Загудело пламя в чашах, а рыцарь шевельнулся, пытаясь перевернуться на другой бок. Интересно, откуда в моем бреду взялись сатанисты, пироманы и этот вот рыцарь. О рыцарях я никогда не мечтала. И если это бред, то где собака?
Логичнее ведь, чтобы вместо рыцаря собака была.
Я нахмурилась, пытаясь силой мысли вызвать собаку, но ничего не вышло. Даже бред у меня неправильный.
И что делать?
Выбираться?
Или ждать, пока реанимация откачает? А если нет? Или…
Я ущипнула себя. Щипок чувствовался. И ссадина на колене. И комариные укусы. Кто ж знал, что на натуре столько комарья. Да… или не бред?
А что?
Я вздохнула, а рыцарь издал слабый жалобный стон. Интересно, он на самом деле или просто на соседней койке лежит? Вдруг да у них бред общий? Тогда и выбираться надо вместе.
- Эй, - тихо позвала я. – Ты живой?
Груда железа зашевелилась, перевернулась на бок и снова застыла. Только рука, которая в перчатке, оказалась ближе. Ага, стало быть, для руки стены не существует?
Или…
Я потрогала воздух. Нет. С её стороны стена по-прежнему была.
- Вот ведь, - проворчала я и потрогала уже перчатку. Перчатка трогалась. Была она холодной и железной, что в общем-то логично.
