Пять прямых линий. Полная история музыки - страница 22

Моралите с музыкальным сопровождением ставились по всей Европе. Французский композитор Гийом Дюфаи, быть может, видел пьесу «Tempio dell’Onore e delle Vertù»[118] во время своего визита в Пинероло, неподалеку от Турина, на карнавале 1439 года. Много позже, в 1553 году Мария I написала для английской Королевской капеллы (в составе которой тогда был Томас Таллис) пьесу в ознаменование дня своей коронации, в которой были такие персонажи, как «Человеческий Гений… 5 дев… Болезнь, недуг… падший ангел»[119]. Шекспир, вероятно, в детстве видел в Стратфорде поздние образцы английских мистерий и мог запомнить и сюжеты, и связанную с ними форму исполнения, судя по тому, что Гамлет рассказывает странствующим актерам о наигранной манере, способной «переиродить Ирода»[120][121]. Пассион, исполнявшийся каждые десять лет в баварском Обераммергау, был старейшей возобновляемой постановкой такого рода, хотя на деле представлял собой реконструкцию XVII века, выполненную по четырем манускриптам XV и XVI столетий, с музыкой более позднего периода.

Некоторое число дошедших до нас такого рода сочинений демонстрируют привычку средневековых исполнителей собирать воедино множество форм и влияний. «Игра о Робене и Марион» (Le Jeu de Robin et Marion), написанная трувером XIII века, поэтом и членом Братства жонглеров и буржуа Арраса Адамом де ла Алем, рассказывает комично-пасторальную историю о любви, овце и испытаниях верности, популярную даже в эпоху Возрождения и позже. «Песнь о Роланде» (La Chanson de Roland), составленная между 1040 и 1115 годами, – самый известный пример так называемой chanson de geste[122], или жесты (а также самый ранний дошедший до нас образец французской литературы). Это кровавое, куртуазное и полностью пристрастное свидетельство героической борьбы благородных франков с неверными сарацинами и мусульманами из-за моря (d’oltre mer) во время правления Карла Великого (тремя столетиями ранее). «Роман о Фовеле» (Roman de Fauvel), написанный около 1310 года, содержит в себе, помимо прочего, 169 пьес одно- и многоголосной религиозной и светской музыки на латыни и французском, множество великолепных иллюстраций, беседы о навозе и сексе, игру слов, каламбуры, акронимы и внутренние шутки. В тексте объемом более 3000 строк повествуется об амбициозном коне Фовеле, чье имя (Fauvel) – одновременно акроним и игра слов, основанная на названиях шести грехов: flaterie, avarice, vilanie, varieté, envie и lacheté[123] – а также названии гнедой масти (fauve). Это имя породило английское выражение «to curry favour»[124]; то есть curry («чистить скребницей») Фовела.

Пиликающие на скрипках менестрели и раздувающие щеки волынщики глядят на нас со множества средневековых изображений, рельефов и страниц манускриптов, однако до наших дней дошло очень немного записанной музыки: музыка, исполненная на сотнях разнообразных духовых, струнных, перкуссионных и клавишных инструментов, по большей части исполнялась импровизированно, со страниц сборников песен или по памяти, с бурдоном или дискантом, добавленными в соответствии с возможностями инструмента и исполнителя. Некоторые из этих пьес вполне уместно смотрелись бы в танцевальных сюитах XVIII века или же на современных фолк-фестивалях посреди полей Сидмута или Аппалачей.

Спустя приблизительно 500 лет со смерти Христа западная ветвь Его церкви формализовала Его почитание в рамках правил, остававшихся с тех пор более-менее неизменными.