– Что вы не могли, дядюшка? Что случилось, вам плохо? – спрашивала сидящая рядом со мной девушка, заглядывая мне в лицо. Оказывается, я выкрикнул эти последние слова. Выступившие на лысеющей голове капли пота катились уже по лицу. «Ничего, ничего, я просто поддался эмоциям», – подумал я про себя. Сейчас уже нет смысла в объяснениях-оправданиях. Латунную пластинку, которую я все это время крепко сжимал в руке, я положил в карман. Я извинился перд пассажирами, которые удивленно смотрели на меня и направился к передней двери. А автобус уже приближался к школе. Я протянул водителю деньги за проезд. Он оказался более воспитанным и, в отличие от предыдущего, заговорил со мной более вежливо и культурно, что сильно укрепило мою уверенность в себе, и я вышел из автобуса вполне готовый к объявлению о моем лекторстве.
Было 8 часо 50 минут, когда я вступил в здание школы. Войдя, я остановился у входа и огляделся вокруг. Я не увидел никого, кроме учащихся. Нигде не было видно ни одного учителя. А я-то так хотел посмотреть на их лица при встрече со мной. Хотя, вот, нашелся один молодой человек. Бывший боксер, а сейчас – учитель физкультуры в нашей школе. Увидев меня, он подошел, поздоровался, стал передо мной, расставив ноги, как страж порядка, и приобнялменя за плечи обеими руками. «Как-то странно он выглядит» – подумал я про себя. Его обычно улыбающееся лицо сегодня было каким-то задумчивым. Снизу вверх (он был сантиметров на двадцать ниже меня) он посмотрел мне в глаза:
– Вас, наверное, огорчает новость о моем уходе из школы, да? – сразу после приветствия испытующим тоном спросил я и внимательно посмотрел ему в лицо.
– Разумеется, мы все огорчены, как же могло быть иначе! – он так обратился ко мне, словно в этом не было ничего необычного, и добавил:
– Да, но разве вы уже знаете об этом?
Какая наглость, даже не стесняется. Я же говорил, я даже не представляю себе коллегу, которого бы обрадовал мой успех. Я рассердился. У меня и раньше не было хороших взаимоотношений с этим чурбаном. Я тут же вспомнил, как несколько лет назад, на школьном новогоднем празднике он объявил: первая мечта у меня была – встретиться на ринге с учителем истории и победить его нокаутом…
– Что, сердце рвется от досады, что я ухожу, а ты меня так и не побил? Так, молодой человек? Хотя при всех хвастался, я хорошо помню! – бросил я ему неожиданно для самого себя.
– Не понял? Что вы сказали? – изумился учитель физкультуры.
– А ну-ка, напрягите память и вспомните тот праздник! – добавил я строгости в свой голос и, чтобы напомнить, сделал движение сжатыми в кулак пальцами перед его лицом. Учитель физкультуры удивленно задумался, а потом воскликнул:
– Ох! Вы имеете в виду тот новогодний праздник? Что вы говорите, ведь все это знают, это же была шутка, новогоднее представление, моя любительская роль в нем. Я же говорил так по сценарию, написанному нашим завучем. А вы подумали… Ну, как вы могли… Что вы говорите… Вы ведь такой безвредный, что на вас ни у кого рука не поднимется, чтоб ударить, даже если на вас овод сядет… И что вы такое придумали! Ээх, ну, пойдемте, пойдемте, все в Учительской, и директор там, все вас ждут, – сказал он, наконец, с сожалением моргая глазами, и направился к Учительской. Я даже как-то растерялся. Что за овод? Я не уяснил себе до конца смысл его фразы, но ничего, подумаешь, если я не понял его мыслей, ведь в нем все хорошо натренировано, кроме мозгов. Я сунул руки в карманы и последовал за ним. Как говорится: впереди шагает пастырь, я же следую за ним.
