Глава 9
От автора о Джастине
Первый раз я встретился с Джастиным во время работы над своим романом «Жрица Роас». Он буквально влетел на мой горизонт, определяя многие, складывающиеся на глазах, описываемые обстоятельства романа. Его самоуверенность действительно бросалась в глаза с первого момента знакомства. Однако в дальнейшем, по мере более тесного общения, за внешней неприкаянностью проступила и глубина, и какая-то неземная искренность. Его трепетно-нежно-благословительное общение с Барбарой настолько тонко и олюбовленно очаровали мою героиню, что весь её американизм слетел, как пух с тополя. Не представляю, кто бы мог ещё так неназойливо пленить перспективой эту любимую мной женщину. Поведение Джастина в круизе утверждалось им одним знаемыми обязательствами, которые и должны были дать возможность удивительной и уникальной Барбаре обрести крылья Любви. Не знаю, что бы я делал и как писал роман, если бы не помощь Джастина.
Я не могу его назвать другом, тем более учителем. Тем не менее феноменальный человек стал настолько близким, что я не представлял в дальнейшем своего сочинительства без его поддержки. Он всегда откликался на запросы о помощи, его преданное служение истине не могло не очаровывать.
Когда я стал работать над романом «Купол», то конечно же хотел, чтобы и в этом случае мой любимый Джастин и помог мне, и подсказал направление сюжета. Однако поразмыслив немного, я понял, что это не его… как бы точнее выразиться… это был не его контекст самовыражения. Действительно несмотря на то, что я тотально доверял его непознаваемому и необъятно масштабному жизненному опыту, на трепетное отношение ко всем рекомендациям, мне принципиально никогда не хотелось разбираться в его технике. Однажды я дал себе обет не стремиться удовлетворять собственное писательское любопытство. В случае с Джастиным такое поведение могло насторожить, и мы лишились бы восхитительно-замечательной доверительности, чем и характеризовалось наше общение.
В романе «Купол» я впервые осознанно обращался к тем силам, которые меньше всего могли быть исследованными в земной реальности. Согласитесь, представляя Иисуса, Моисея в качестве действующих героев повествования, невозможно было не обратиться к магическим приёмам. Подобные техники для меня в то время были освоенными, и в своих открытиях я неоднократно их использовал. Жалея читателя, беспокоясь о его психическом здоровье, я максимально сжал горизонт событий, не углубляясь в тайну действия. И Джастин со своей скрупулёзной серьёзностью отношения ко мне и собственному жизненному творчеству в «Куполе» мог спугнуть читателя, мешая мне реализовать провокацию интригой. Потому что там, где появлялся Джастин, интрига не могла не случиться, настолько искренним он представал в любом пространстве.
Проживая предвкушение от зачатия новым романом «Пять тысяч лет спустя», мной была безоговорочно принята жажда сотрудничества с человеком-явлением (или не-человеком, впрочем, какая разница, в конце концов, для сути и смысла). Я обратился к Джастину и практически мгновенно получил согласие. Более того, он со свойственной ему прямотой сразу заявил, что именно с его лёгкой руки мне и поручено работать над новым романом. Он конечно согласился и поддержать меня, и помогать преодолевать все складываемые в творческом процессе обстоятельства. Вот так и появился Джастин в артистической комнате моего героя.
