Тут я вовремя вспомнил, что в отеле кусаются цены на еду, и все там расплачиваются халявными спонсорскими картами, каковой у меня нет. Так как мой бюджет был довольно скромен, а застрять в Ульяновске мне предстояло на несколько дней, я решил перекусить в кафе у вокзала – благо здесь было значительно дешевле.
Заказав плотный обед, я попытался вспомнить: откуда мне знакома фамилия администратора отеля Эльвиры? И уже когда допивал чай, торкнуло: «Маша Улябина из Ульяновска», – так, кажется, говорила, направляя меня в командировку, директриса Чулкова о какой-то своей однокурснице с журфака МГУ. «Может, родственница? – подумал я. – Нужно будет узнать».
Выйдя из кафе, я увидел, что на том месте, где утром пел Пашка План, какие-то новые парни играют шансон. Я поинтересовался у них: где утренний певец?
– Перебрался на набережную. Там туристы с теплоходов выгуливаются – бабла можно больше срубить. А мы поём здесь для тех, кто ждёт поездов. Поддержите музыкантов, чем можете.
Я положил им в шапку полтинник, прыгнул в шаттл и поехал в отель.
Возвратившись в «Древо Хитрово», я сразу прошёл на ресепшн, попросил у Эли свою сумку, расстроено сообщив ей, что документы мои не нашлись. Между делом спросил:
– У вас никто из родственников случайно не учился на журфаке МГУ?
– Откуда вы знаете? – удивлённо посмотрела она на меня.
– Начальница, посылая меня сюда в командировку, обмолвилась, что училась в Москве с подружкой из Ульяновска с такой же фамилией, как у вас.
– Моя тётя по отцу закончила МГУ. Но она там же в Москве вышла замуж за иностранца, так что мы видимся нечасто.
– Всё равно удивительное совпадение. Как тесен мир.
– Вы определились с ночлегом? – спросила Эля.
– Пока нет, но выбор невелик: или снять комнату где-то поблизости, или может найдётся всё-таки какой-нибудь вариант здесь в отеле?
– В принципе я могла бы вам найти комнату в городе у своих знакомых, возьмут недорого, – начала она. – Хотите позвоню и узнаю?
Я так намотался за день, что совсем не хотелось тащиться куда-то на ночь глядя. И тут мне пришла в голову хорошая, как мне показалось, мысль:
– Вы утром говорили, что здесь в отеле можно поставить раскладушку. Мы, журналисты – люди, к полевым условиям привычные. В отеле же есть разные подсобные помещения, пункт проката музыкальных инструментов, например. Всё равно он закрыт ночью, а мне перекантоваться ночь-другую вполне хватило бы. Я вам за это немного приплачу. А завтра, глядишь – кто-нибудь съедет, и могут появиться места в номерах. Как вам такая идея?
– Ну, не знаю… – покачала она головой. – Прокат закрывается поздно – после девяти вечера, да и вряд ли они пойдут навстречу – там же материальные ценности. А отель – вы сами видите: битком набит…
– Неужели никак?
Эля прикусила губу, прищурилась и, пристально посмотрев на меня, сказала:
– Есть одна мысль… За пять тысяч я, пожалуй, смогу вас пристроить, но это строго между нами!
– Пять – дорого. Может, за три?
– Ну хорошо, – подумав, ответила она. – Подходите в девять вечера на ресепшн, может быть, решим. Только – никому! Не подведите меня.
– Могила! – кивнул я. – Спасибо заранее. Тогда я опять оставлю сумку здесь, а сам пойду прогуляюсь на банкет – скоротаю время.
Влад Покров предлагал мне встретиться вечером на торжественном приёме по случаю открытия фестиваля. И хотя мне не понравилось его выступление на панельной дискуссии о горизонтах доверия власти и прессы, я всё же пошёл его искать.
