Пятая тень - страница 27

– Всё ради тебя, милая. – Пробормотал Киро, обойдя Джозефину.

 Он зашёл в проём двери и, улыбнувшись Джозефине, сказал, перед тем как захлопнуть дверь:

– Ты слышала её, хорошего тебе дня.

 Джозефина наконец-то замолчала, а через пару секунд послышалось цоканье её каблуков.

– Я чуть не убила эту стерву. – Рявкнула я и направилась на кухню.

– Извини за неё, не знаю, как от неё отделаться. – Пожал плечами Киро.

 Я махнула рукой.

– Плевать.

– Я забрал пару твоих вещей из квартиры. – Сообщил Киро, идя в кухню. – Спасибо, что прибралась.

– Что с разгромом? Узнала, кто это? – Наверное, меня это не касалось, но что-то мне подсказывало, что это касается меня прямым образом. Это лишь подтвердилось, когда Каро бросил сощуренный взгляд на меня.

– Это не важно, я со всем разобрался. Кстати, отец знает о случившемся и очень недоволен, это ещё мягко сказать.

 Я закатила глаза.

– Я же говорила, у Артуро жопа дымится, если тема заходит обо мне.

 Киро промолчал, он не ответил не потому, что был другого мнения, а потому, что думал о других вещах. Те, что я не хотела обсуждать.

– Рика…стоило сказать это раньше. Я хотел извиниться. – Киро отвёл взгляд, то ли от чувства вины, толи от стыда.

– Не нужно. Твои извинения не помогут мне. – Отстранённо сказала я. – Я не буду тебя долго стеснять, как только появится возможность, я съеду.

– Всё такая же гордая. – Усмехнулся Киро.

– А ты так и не научился извиняться. – Бросила я ему. – Мне нужно отдохнуть. У меня ночная смена в библиотеке Миссис Купер.

– Тебе лучше не ходить пока что на работу. Мы не знаем, кто убил Арис. Нам неизвестны не его мотивы, ни цели. Ты можешь быть в опасности, учитывая, что ты самая близкая её подруга.

 Я фыркнула.

– Мне всё равно, даже если это Владыка Бездны. – Я не перечила, сказала достаточно спокойно. – И я, больше не нахожусь в зоне твоей ответственности.

– Рика…

– Я устала. Займу какую-нибудь комнату на втором этаже.

 Киро ничего не сказал, а я уже шла наверх. Я зашла в первую попавшуюся комнату, и слёзы потекли по щекам и защипали глаза. Я устала, безумно. Слишком много событий произошло за столь короткий промежуток времени. Я оперлась о дверь и спустилась по ней на пол. Мои плечи сотрясались в беззвучном рыдании. Это было больно. Моя подруга умерла, а я веду себя так, будто ничего не произошло. Такова была моя защитная реакция, я просто не могла показывать слабость, не могла показывать своих истинных чувств, не могла показывать свои секреты, не могла быть тихой и послушной. Потому что при таком раскладе я бы давно была мертва.

 Нож был всё ещё в моих руках. Такой тяжёлый и холодный. Я поднялась с пола и пошла в ванную. Овальная ванная стояла у стены, по другую сторону распологалась раковина с зеркалом, скамья стояла возле другой стены вместе с большой пальмой в горшке. Включив воду, я заткнула пробку и села на пол, доживаясь, пока она наполнится. Вода шумела, а я пыталась проглотить ком сожаления застрявший в горле.

«Ривекка Скальфаре. Моё имя должно было быть для меня гордостью. Красавица, отличница, дочь мэра. Однако это всё вызывало у меня лишь отвращение. Впервые это случилось на Рождество. Мне было тринадцать лет. Я сидела под ёлкой, которую нарядили мы с домработницей. Её звали Мари. Эта женщина была для меня близка, словно мама или тётушка. Родной матери я никогда не знала, но сожаления по этом поводу не испытывала. Отец всегда отзывался о ней как о розах, что росли в нашем саду, однако говорил он такое довольно редко. Отец был со мной строг, и я подозревала, что так на нём сказалась смерть матери. Она умерла при родах и всегда оставалась чужой женщиной с фотографий на столе отца. Другое дело Мари. Её я знала как родную. Она всегда помогала мне с уроками, расчёсывала волосы на ночь, читала сказки, я часто помогала ей по дому, и она учила меня готовить. Ей было за тридцать, но морщины ещё не коснулись её прекрасного лица. Тонкие губы, широкий лоб, блестящие медные волосы, собранные в косу, горящие раскосые карие глаза, тонкий острый носик с небольшой горбинкой.  Для меня она была эталоном красоты. То, как она делала какие-то дела, в этом было столько простоты и мелких радостей. Как она искренне смеялась моим