Мир окрасился в запах хвои. Он был таким знакомым и таким новым, таким приглушённо-доминантным, что все остальные запахи — близкой воды, прелых иголок и листвы, влажной земли, мокрого дерева — отступили на задний план. Ступив на террасу, я с наслаждением вдохнула полную грудь густого и чистого воздуха, улыбнулась самой себе и своей жизни. Боже, как хорошо!
Сбоку послышался цокот когтей — очень быстрый! Тяжёлое дыхание напугало. Я обернулась и успела заметить, как на меня несётся собака Баскервилей — огромный лохматый зверь с оскаленной пастью.
— А-а-а-а!
Мой истошный вопль был, наверное, слышен даже на Курилах! Собака налетела на меня, сбила с ног, и я, упав на жопу, закрыла руками лицо, приготовившись к нападению. Разорвёт, на кусочки, на тряпочки!
Кто-то ржал рядом — заливистым детским смехом, а кошмарный пёс дохнул жаркой пастью в лицо и принялся задорно вылизывать меня. Куда доставал! Особенно старательно он пытался вылизать уши. И уже напуганную меня это здорово оскорбило. Я мою уши, не надо их домывать!
— Фу, Филька, фу!
Чьи-то руки дёрнули собаку раз, другой, пёс заскулил и оставил меня в покое. Я выглянула из-за растопыренных пальцев и увидела симпатичного пацана в толстовке и измазанных землёй джинсах. На вид ему было лет десять, но он крепко держал собаку Баскервилей за ошейник. Ростом они были почти одинаковые, правда, пёс сидел, а мальчик стоял. Глянув на меня, он спросил, всё ещё икая от смеха:
— Испугались? Не бойтесь, он не кусается!
— Откуда ж мне знать, — пробормотала, поднимаясь. Отряхнулась, как смогла, и сердито спросила: — Это твоя собака?
— Не-е-е.
Он толкнул пса, и тот встал на ноги, отряхнулся всем телом и обиженно потрусил куда-то в лес. Мальчик солидно сказал:
— Стёпка, — и протянул мне руку. Я пожала маленькую, крепкую и грязную ладошку, ответила:
— Полина.
— Добро пожаловать в сказку.
— В смысле?
— Ну, усадьба так называется. «Сказка».
— А-а, я не знала.
— Так написано же над воротами, — он удивлённо посмотрел на меня яркими серыми глазами. Я смутилась:
— Мы вчера очень поздно приехали.
В разговоре наступила неловкая пауза, и я, памятуя о том, что у меня всегда отличные отношения с детьми, спросила:
— А ты почему не в школе?
— Так суббота ж, — Стёпка растянул рот в широкой улыбке. У него не хватало обоих верхних клыков, и улыбка получилась милой.
— А ты здесь с родителями?
— С папой.
— Не боишься один гулять?
— Я?! — изумился Стёпка, встав в позу. — Я никого не боюсь! Да и кого тут бояться? Посёлок охраняется, маньяков нет, а в парке здорово! У меня там такие тайные местечки есть — закачаешься!
— Так ты тут живёшь?
— Ага.
— Ну, пошли, покажешь мне тут всё.
— Чёйта я, — вдруг надулся мальчик. — Мне даже на кухню нельзя, водички попить, а тут вдруг «покажешь всё»!
— Почему нельзя? — насторожилась я. — Если твой папа сотрудник, значит, можно!
— Не, нельзя.
— Пошли, — я решительно направилась ко входной двери, остановилась и оглянулась на пацана, который всё так же топтался на террасе. — Пошли, говорю, что ещё за «нельзя» такие!
Стёпка, видимо, взвесил все за и против, потому что колебался ещё секунду, а потом вздёрнул курносый нос и последовал за мной с независимым видом. Я с точно таким же покерфейсом потопала прямо на кухню. Варя уже нарезала овощи и теперь помешивала их на сковородке на идеально гладкой и чистой поверхности плиты. Увидев меня, повариха улыбнулась, но тут же нахмурилась, потому что Стёпка показался из-за моей спины. Даже погрозили кулаком и замахала на мальчика, мол, иди отсюда! Я возмутилась:
