Обгоняя друг друга, дамы поспешили к импровизированной сцене. Лишь Митрофанова направилась к выходу. У двери в глаза ей бросился плащ конкурентки. Ада оглянулась и, убедившись, что женщины плотно обступили стол президиума и не обращают на нее ни малейшего внимания, достала из ридикюля небольшую косметичку, извлекла из нее несколько засушенных цветков, наклонилась и, делая вид, что поправляет туфли, незаметно посыпала одежду активистки лепестками, что-то шепнув при этом. Швырнув следом припасенную в кармане куртки горсть песка, возмутительница спокойствия, не озираясь, стремительно покинула помещение.
Чтобы не столкнуться лоб в лоб, Маше пришлось отступить за колонну. Заглянув в зал, она решила не испытывать судьбу и невзначай уронила одежду Бедоносовой на пол, разом стряхнув и лепестки, и песок. «Маша, есть местечко на экскурсию», – заметив ее, предложила Анна. «Увы, я занята», – с чувством выполненного долга открестилась гостья.
Ближе к вечеру в дверь Машиного кабинета как-то странно постучали. Хозяйка удивленно прислушалась, отложила в сторону книги и предложила войти. Но глухой звук повторился снова. Маша распахнула дверь и едва не сбила с ног стоящую спиной Марьяну – обе ее руки были заняты цветочными горшками, потому стучала она каблуком туфельки. «Вот, – протянула фиалки гостья. – Почему-то ни дома, ни в студии никак не могут прижиться. Может, в твоей оранжерее оживут?» Маша улыбнулась и пригласила Сундукову войти. Та определила цветы на видавший виды армейский сейф и села напротив:
– Есть еще парочка гераней, но поскольку ее считают признаком мещанского вкуса, предложить не решаюсь.
– А я люблю герань. Неприхотлива, цветет ярко и долго.
Женщины посмотрели друг на друга и улыбнулись.
– Ну, я пошла, – журналистка направилась к выходу.
– Марьяна, – окликнула ее коллега. Та замерла. – Спасибо!
– Не стоит благодарностей. Пока!
– Я заменю тебя, – пообещала вслед ей Маша. – Не за цветы, разумеется, а по дружбе. Радиослушатели ведь не виноваты, что тебе требуется второе образование. Интересно только, зачем? Ты ведь и так …почти журналист.
Сундукова легкокрылой птахой развернулась на одних шпильках, вздохнула с нескрываемым облегчением и многозначительно подняла вверх указательный палец.
– Помнишь песенку про то, что «почти» не считается? То-то. В Москве, куда я непременно попаду, диплом журфака МГУ поможет мне распахнуть любые двери.
Через несколько дней в ГДО торжественно открывали новый танцевальный зал. На небольшой эстраде компактно расположился духовой оркестр. Во вмонтированных в стены зеркалах отражались тугие связки шаров и незамысловатые гирлянды из полевых цветов, по-армейски обрамленные еловыми ветками. Вход в зал был перекрыт алой атласной лентой. В холле слышалось волнение праздничной толпы, нетерпеливо напиравшей на солдат оцепления. Ревенко с новенькими погонами подполковника на плечах критично рассматривал Машу, ища, к чему бы придраться.
– Микрофон? – сухо поинтересовался он.
– Сзади вас. Исправно работает.
Она дала знак оператору, тот с удовольствием продемонстрировал звуковые возможности аппаратуры. От душераздирающего свиста у подполковника заложило уши, он поморщился и скрестил руки, давая отмашку. Солдат щелкнул тумблером, стало тихо.
– А поднос?
– Вот, – скрывая вздох, продемонстрировала Маша.
– Ножницы?
– Две пары. С янтарными ручками, как вы и рекомендовали.
