– Ну-ну, – скептически бросил Тополевский, глядя в окно.
До части доехали молча.
– Кстати, завтра медкомиссия в поликлинике, – уже на выходе заметил Ваня и подмигнул. – Там многое может решиться.
Андрей ничего не ответил.
В коридоре гарнизонной поликлиники было не протолкнуться. Куримов оказался на месте в числе первых. Завидев Андрея, он взмахом руки позвал его и покровительственно заметил:
– Опаздываете, товарищ лейтенант. Скажите спасибо, что я с раннего утра занял очередь во все кабинеты сразу, – и пояснил хмурому прапорщику. – Он передо мной!
– Спасибо, но я как-нибудь сам…
– Не упрямься, – Иван силком втолкнул соседа к офтальмологу.
После теста на таблице, врач приподнял веки Андрея, всмотрелся в зрачки, утвердительно кивнул: «Все в порядке» – и сделал соответствующую запись. Лейтенант направился к выходу. «Не уходите, вам сейчас отдадут документы, – попросила миловидная медсестра и вызвала: – Следующий!» Иван перешагнул порог кабинета с деловым и сосредоточенным видом.
– Проходите, садитесь, – указала на стул медсестра и напомнила Тополевскому. – Ждите медкнижку.
Андрей сел в сторонке.
– Куримов, закройте правый глаз и называйте буквы третьей сверху строки, – строго попросила девушка, подойдя к таблице, и ткнула указкой в нужное место.
– Широкая, узкая, широкая… – с достоинством начал Иван.
– Что вы называете? – недоуменно оглянулась сестричка.
Врач перестал писать и удивленно поднял глаза. Куримов сидел на стуле, как петух на насесте, рдея от важности предстоящего момента. Медсестра переместила указку строкой выше.
– Широкая буква, узкая, – медленно повторил Иван.
– А вы можете прочесть эти буквы? – растерялась девушка.
– Нет, – удрученно вздохнул Иван. – К сожалению, не могу.
– Вы не знаете букв? – она беспомощно посмотрела на доктора.
– Буквы я знаю, но – увы – практически не вижу их.
– Давно? – поинтересовался врач, прищурив глаза.
– Честно? – Куримов пересел ближе. – Уже несколько лет.
Старик перелистал его медкнижку, но, не найдя в ней необходимой отметки, недоверчиво посмотрел на пациента.
– Не вижу соответствующей записи.
– И не увидите. Я скрывал это от ваших коллег, потому что очень люблю свою профессию и с детства хочу служить на технике, – с трепетом в голосе заверил Иван. – Причем тут зрение? Напишите, что оно у меня в норме. Ракета крупная, на ней все видно, я ни за что не ошибусь. В конце концов, что с ней сделается? А у меня мечта!
– Да вы с ума спятили! – врач решительно стал заполнять соответствующую страницу. – С таким зрением, голубчик, вы можете погубить миллионы народных рублей!
– Как это? – в испуге поинтересовался Куримов.
– Сколько, по-вашему, стоит ракета?
– Не приценивался, – пожал плечами лейтенант.
– Десятки миллионов рублей, – назидательно заметил доктор. – Случись по вашей вине авария, такие деньжищи и на ветер? С кого потом спрос? С меня! Нет, милок, я запишу все, как есть!
– Вы разрушаете мою жизнь, – перехватил его руку Иван.
– Поймите же, молодой бунтарь, для работы на технике требуется предельное внимание и отличное зрение. Нет, братец мой, ваше место – на земле. И без возражений!
– Это невозможно! – с придыханием прошептал Куримов, и его глаза засветились от счастья. – Вы так и запишите?
– Конечно, на другую запись и не рассчитывайте. К моим рекомендациям комиссия непременно прислушается, – заверил врач, жирно подчеркнув диагноз.
