Но начало дождя означало и начало ветра; и в самом деле, к этому дню ветер посвежел настолько, что скорость его достигла шестидесяти футов в секунду, то есть тридцати одной мили в час[43].
Молодому капитану пришлось принять некоторые меры предосторожности, чтобы ветер не повредил парусов и мачт «Пилигрима».
Он уже велел убрать бом-брамсель, топсель и кливер, а теперь приказал еще опустить брамсель и взять два рифа на марселе.
Этот последний маневр нелегко было выполнить с таким неопытным экипажем. Но отступать было нельзя, и действительно никто не отступил.
Дик Сэнд в сопровождении Бата и Остина взобрался на рей и, правда не без труда, убрал брамсель. Если бы падение барометра не было таким зловещим, он оставил бы на мачте оба рея. Но теперь, предвидя, что ему придется облегчить эту мачту, а может быть, и снять ее совсем, он спустил их и уложил на палубе. Ведь вполне понятно, что при урагане нужно уменьшить не только площадь парусов, но и площадь самой мачты. Это очень помогает судну – ведь чем меньше высоко расположенный груз, тем легче оно переносит сильную качку.
Когда работа была закончена – а она отняла около двух часов, – Дик Сэнд и его помощники взяли два рифа на марселе. У «Пилигрима» не было двойного марселя, какой ставят теперь на большинстве судов, и это облегчило их задачу. Экипажу пришлось, как в старину, бегать по пертам, ловить хлопающий по ветру конец паруса, притягивать его и затем уже накрепко привязывать линями. Работа была трудная, долгая и опасная, но в конце концов площадь марселя была уменьшена, и шхуна пошла ровнее.
Дик Сэнд, Бат и Остин спустились на палубу. Теперь «Пилигрим» был подготовлен к плаванию и при очень свежем ветре.
В течение следующих трех дней – 20, 21 и 22 февраля – ни сила, ни направление ветра заметно не изменились. Однако барометр неуклонно падал, и двадцать второго Дик отметил, что он стоит ниже двадцати восьми и семи десятых дюйма[44]
