Пятницкая. Прогулки по старой Москве - страница 5

Взметенная дневной суетой, оседала пыль, и уже жадней хватала Сенина грудь веянья холодеющего воздуха. А снизу источалась духота, жар, томящая, расслабляющая скука. Небо потухало, все больше походя на блеклую, выгоревшую на солнце синюю ткань. Все принимало лилово-синий отсвет ночного покоя, усугубляемый тучей, наползавшей с востока, медлительной и страшной, как гора, вывернутая ветром из своих скалистых лон. Ночь обещала грозу, и уже попыхивал молниями иссушенный московский горизонт.

Сеня обернулся. Москва быстро погружалась в синеву потемок, но там, далеко, главенствуя над сумерками, диким бронзовым румянцем пылал крест и купол Никиты-мученика, что на Швивой горе. Дальше, в туманно-пыльной дали, обманывался глаз. Там загорались серебряные точки в окнах, но очертанья самых окон размывала мгла».

Таковым было замоскворецкое детство писателя.

* * *

В доме же под номером 14 во времена СССР располагалась легендарная шашлычная. Своего рода трактир – но второй половины двадцатого века. Алкоголь здесь то продавался, то нет. Если не продавался – практически каждый приходил со своим. Запрещалось выставлять бутылки на столы – их ставили на пол. Если учесть, что шашлычная работала в форме «стоячки», весь этот арсенал был виден каждому входящему. Смысла в подобной конспирации не было, ясное дело, никакого – таким образом, скорее, выражали дань уважения к персоналу. За шашлыком приходилось выстаивать очередь, он был жилист, но дело не в этом – в атмосфере замоскворецкой вседозволенности. Ведь бутылки под столом выстраивались даже в горбачевскую эпоху, в кампанию по борьбе с пьянством. Ни на Тверской, ни на Мясницкой ничего подобного даже представить себе было невозможно.

Сюда захаживал Иосиф Бродский. Михаил Ардов вспоминал: «Мы с Иосифом идем по Ордынке и сворачиваем во двор. Цель нашего путешествия – шашлычная на Пятницкой улице. Он мне говорит:

– Михаил, я начал писать поэму… Вот послушайте начало:

– Великолепно! – говорю я. – Превосходно! И больше ничего не надо…

– А я решил писать дальше, – отвечает Иосиф. – Уже начал продолжение:

Чека пришло в движенье. Абакумов…

– Не надо, не надо, – говорю я. – Умоляю вас – не надо! Это так прекрасно – удаляющееся под землею «кишки!.. кишки!..»»

Даже шашлычная в комплексе бывших варгинских домов была литературным местом.

Станция метро «Новокузнецкая» построена в 1943 году по проекту архитекторов И. Таранова, Н. Быкова, В. Гельфрейх и И. Рожина.

Эта станция относится к так называемой третье очереди московского метро. Ее открыли в ноябре 1943 года. Сам же перегон «Театральная» – «Новокузнецкая» заработал значительно раньше – первый поезд отправился в тот же год, первого января. «Новокузнецкую» же проезжали без остановок – строители запаздывали.

Архитектор И. Таранов говорил в интервью «Архитектурной газете»: «Архитектурное оформление станции «Новокузнецкая» задумано нами с тем расчетом, чтобы осуществить указания Л. М. Кагановича о радостном и легком впечатлении, которое должны производить станции метрополитена… Мы пытались достичь этого следующим образом: прежде всего не маскировать зрительно силу давления свода, передаваемого в землю. Исключив всякие архитравы, якобы несущие свод, и всякую фальсификацию конструкции, мы даем такие своды, которые в сочетании с монументально обработанным низом помещений создают впечатление легкости и радости… Проемы в среднем зале обрамлены порталами из золотистого газганского мрамора и слегка наклонены внутрь. Путевые стены боковых тоннелей станции выложены глазурованными плитками. Цоколь из черного мрамора…