Вспомнив об их традиционных развлечениях, я сделал вывод, что виноваты в этом именно они. А кто еще мог такое сделать в подъезде, прямо напротив их квартиры? Ладно, свидетелей у меня не было, предъявить мне нечего, и я пошел домой мыть обувь. Было противно, но я справился за пару минут и снова вышел к лифту. Намереваясь теперь воспользоваться благами цивилизации, я нажал на кнопку и начал ждать. Глаза как назло цеплялись за гадость возле соседской двери, а нос отказывался нормально дышать, не желая травиться парами этой субстанции. Отправив спящей жене сообщение о том, чтобы была осторожнее на площадке, я вышел из подъезда и направился к троллейбусу, замеченному мною при выходе из дома. Не думать о случившемся не получалось, но я решил, что соседи уберут все сами, когда проспятся и выберутся из квартиры. Какой я был наивный тогда! Возвращаясь домой, я увидел на том же месте лужу блевотины, не тронутой больше ни одной ногой. Я был единственным, кто потревожил ее спокойствие.
В моей душе бурлила злость, которую с трудом удавалось сдержать. Я нажал на кнопку соседского звонка и отошел на шаг назад. Где-то в глубине квартиры что-то загрохотало и затихло. Потом раздался звук открываемой двери, и снова повисла тишина. Я понял, что кто-то вышел в тамбур и теперь прислушивается к звукам на площадке. Мне пришлось ждать, как заправскому охотнику, но добыча тоже выжидала, не издавая ни звука. Сколько мы так продержимся? Не знаю, какие планы были у человека с той стороны двери, но я тратить оставшийся вечер на него не собирался. Постучав пару раз и не услышав реакции, я пошел на хитрость:
– Соседи, открывайте. Это Володя из пятьдесят четвертой квартиры. Дело есть.
Предполагалось, что «мифическое» дело породит интерес к моей персоне. И с этим я не прогадал. У того, кто слушал меня за дверью, возникло желание выяснить, что принесет ему мое предложение. Прошло несколько секунд, и дверь, державшаяся «на честном слове», приоткрылась, обдав меня невероятной вонью.
– Слышь, сосед, ты что ли? – из щели показалось опухшее Колино лицо. Он посмотрел вниз и, не найдя больше никого, осклабившись, снова уставился на меня. Коля так и не выходил, а только выглядывал из-за двери, щурясь, будто от солнца. Он все время говорил «слышь», вставляя это словечко в каждое свое предложение. Об этой его привычке я был наслышан, но сам не имел опыта разговора с ним.
– Коля, здравствуй. Как твои дела? Как чувствуешь себя? – я улыбался. Сама доброта.
– Да нормально, а что? Есть предложения? Только моей не говори, а то она тоже прицепится, а она после этого дела очень злая. Но если выпьет немного, то нормальная.
– Я не за этим. У тебя что сейчас под ногами?
– Пол. Линолеум. – Коля заторможенно смотрел себе под ноги.
– Ты не туда смотри, а во-от сюда… – Сделав еще более доброе лицо, я заглянул ему прямо в глаза.
– А… Ого! А что это? Сосед, тебе что, плохо было? Слышь, ты это, может, врача вызовешь?
Я даже заморгал от удивления.
– Подожди, Коля, это не мне было плохо, а, как я понял, кому-то из вас.
– Слышь, ты не прав. Мы вчера дома были весь вечер. И не пили ничего. Это не мы. Да и что тут такого? Ну блеванул кто-то, тебе что, западло убрать? Тебе мешает?
Я смотрел на него, не веря своим ушам.
– Коля, – заговорил я снова как можно спокойнее, – повторюсь, это не мне было плохо. Вы вчера тут бегали, дверями стучали, а сегодня с утра я нашел такой «подарок» на площадке. Я много чего могу понять, но как можно врать прямо в лицо человеку? Короче, не поленитесь убрать за собой.
