Подобравшись к командиру, он закрыл ему веки и, перекрестившись, пополз прочь к террикону. Почти добравшись до террикона, он прекратил ползти, чтобы перевести дух и мысленно попрощаться с теми, кого ещё несколько часов назад он считал своими друзьями. Он мысленно прощался с каждым бойцом, вспоминая его характер и отношение к Николаю. Последним был командир: «Прощай, ты так и не успел прочитать те книги, которые я тебе рекомендовал. Нелегко теперь придётся твоим родным…» Он вспомнил про дочку командира, которая угощала его свеже-сваренным компотом, когда Николай оставался один во дворе и ждал возвращения группы. Страшнее глаз погибшего командира для него, было увидеть глаза его дочери, после вести о том, что её отец убит. Он представил, как открывает калитку и входит в знакомый двор. А на крыльце, как раньше, их группу уже встречает жена командира с накрытым столом. А он будет стоять и молчать, не в силах объяснить ей, почему он остался живой, а её муж лежит, там.
«Нет! – подумал он. – Я не буду вестником печали! Пусть другие скажут, пусть другие молчаливо опускают глаза, стоя на пороге».
Пожалуй, отомстить тем, кто был в поселке, теперь представлялось самым лучшим завершением жизни для Николая.
Пробравшись на животе несколько метров, Николай обнаружил убитого Васю-снайпера с позывным Стрелок. Тот недавно раздобыл оптику с восьмикратным увеличением, чему был несказанно рад. Целый час Вася пристреливал свою винтовку на поле за огородами, пока не довёл сочетание оптики и механизма до совершенства.
Дрожащими руками Николай попытался вырвать винтовку из цепких объятий Васи, но тщетно. Огромные руки Стрелка мёртвой хваткой вцепились в цевьё. Вася умер от потери крови, осколок с пол ладони торчал из его живота. Отыскав штык-нож, Николай стал разгибать пальцы Стрелку. Обхватив цевьё «СВД», Николай почувствовал волнение, – как будто, он держал в руках ребёнка.
Прислонив щеку к прикладу, он стал всматриваться в окуляр прицела. В нём словно на мониторе компьютерной игры проплывали дома, деревья, заборы. Уже было довольно темно и поэтому силуэты часовых в окопах были почти неразличимы. Впервые в жизни Николай смотрел на этот мир через линзы с удовольствием. Николай задумался: «И почему я на гражданке не изучил снайперское дело? Патроны… Где же патроны? Один магазин. Один… Опять придётся ползти к Стрелку».
Николай решил не стрелять в темноте. Навыка в стрельбе из «СВД» у него не было, а включить подсветку цели он не догадался.
«Но как дождаться утра? А что если «укропы» на следующий день пойдут прочёсывать поле? Нужно не спать ночь». От потери крови Николай чувствовал себя разбитым, его невыносимо клонило в сон. Ближе к полуночи пошёл мелкий дождик. Часовые в окопах укутались в дождевые плащи и походили на серые очертания, нежели на людей.
Борясь со сном, Николай до крови расковырял штык– ножом свою ладонь. Он пытался дремать, но от этого голова начинала болеть ещё больше. Ближе к полуночи Николай уже спал как младенец.
Утро выдалось пасмурным. Очнувшись, Николай чуть было не вскочил от удивления. «Как же я мог уснуть!»
Он чувствовал потребность в пище, но его мутило от одной только мысли о еде. Скорее всего, это были последствия от пережитого. Бережно протерев линзы прицела от капель дождя, Николай прильнул к окуляру. Несколько солдат что-то бережно перетаскивали из землянки к кустам за окопом.
